— У тебя есть какие-нибудь идеи?

— Ты помнишь это? — Байрон положил на квадратный столик в углу комнаты видеокассету с красной наклейкой.

— Это одна из кассет, прилагающихся к дедушкиному завещанию? — спросил Лукас, подойдя к нему.

Байрон отрывисто кивнул:

— Давай немного освежим твою память. — Он вставил кассету в старый видеомагнитофон, подключенный к телевизору, взял пульт, и они с Лукасом сели на черные кожаные стулья.

— Мы что-то упустили из виду при первом просмотре? — спросил Лукас.

— Да. То, что все время было у нас перед носом.

Байрон нажал на кнопку, и на экране появилось изображение дедушки Лукаса. Он сидел в кресле в этом же самом кабинете. За спиной у него была стена, на которой висели черно-белые фотографии железных дорог.

Байрон промотал вперед часть записи:

— Итак, включаю.

Он нажал на «плей», и из динамиков послышался знакомый голос:

— Причина этого состоит в том, что вам, ребята, нужно понимать разницу между работой и семьей-Фундаментом этой огромной компании, которую вы унаследовали, является семья. Пусть подписей ваших бабушек и прабабушек нет в учредительных документах, но они играли важную роль в создании того, что теперь известно как «Пасифик роботикс». — Его взгляд смягчился. — Люси была моей опорой. Мы вместе радовались успехам, она поддерживала меня в трудные времена, верила в меня. Вам нужно найти свои собственные опоры. — Сложив руки на столе, дедушка придвинулся ближе к камере. — Если, оставив свое имущество будущему внуку или внучке, я смогу подтолкнуть вас к поискам ваших вторых половинок, я это сделаю.

Байрон нажал на кнопку и выключил запись.

— Я не понимаю, — сказал Лукас, постукивая пальцами по столу. — Я уже видел это раньше.

— Попробуй начать читать между строк, — ответил Байрон. — Именно это и сделал Стив.

Лукас покачал головой, все еще не понимая, о чем идет речь:

— Дедушка только сказал, что наследником станет его первый внук или внучка.

Байрон кивнул:

— Твой дедушка надеялся, что вы, его внуки, влюбитесь в достойных женщин, женитесь на них и обзаведетесь детьми.

Лукас раздраженно вздохнул:

— Да.

Это решение казалось ему нелепым. Его дедушке следовало оставить свои акции тому, кто, по его мнению, лучше всех подходит для управления компанией. Вся эта демагогия о важности семьи не что иное, как сентиментальный бред старика. Холостяки могут быть отличными управленцами, а женатые мужчины — ужасными. Семейное положение в этом деле роли не играет.

— Стив обратился в суд с ходатайством. Он считает, что содержание этой пленки следует считать завещанием твоего дедушки.

— Он может это сделать?

— Похоже на то. Суд может принять решение уравновесить дух и букву завещания.

— Но акции уже записаны на имя Амелии.

— Это может быть обжаловано.

— Стив может опротестовать завещание?

— Да. Он утверждает, что Конрад женился на Монике только для того, чтобы она родила ему ребенка. Это очевидное противоречие духу завещания. Адвокаты Стива ищут прецеденты, доказывающие его правоту.

— Амелия может потерять свои акции?

— Да.

— У Стива есть шансы победить?

— Мне сказали, что да. Он еще не разыграл свой главный козырь.

Лукас прищурился.

— Это важный свидетель. Человек, который сможет подтвердить, что брак Конрада и Моники был фиктивным.

Мрачно выругавшись, Лукас ударил кулаком по столу, и стоящие на нем стаканы для воды зазвенели.

— Девин, — сказал он.

— Да, Девин, — подтвердил Байрон. Поднявшись, он извлек кассету из магнитофона и убрал ее в картонную коробочку. — Когда эта леди выиграет дело об опеке, она пойдет в суд и расскажет душещипательную историю о жестоком Конраде и ее несчастной сестре.

Девин согласилась, когда Лукас предложил ей пробежаться вместе вечером. Ей все еще было не по себе после встречи со Стивом, и она решила, что немного развеяться ей не помешает.

В коридоре у двери в детскую теперь стоял телохранитель, одна из горничных наблюдала за Амелией по новому видеомонитору. В глубине души Девин понимала, что это лишнее, но ей было все равно. Она не могла забыть, что Стив тайком проник в ее комнату.

Они с Лукасом бежали по освещенной тропинке в саду. По сравнению с прошлым разом Лукас не устраивал состязаний на выносливость. Двигаясь рядом с ней, он рассказывал ей о своей яхте, о предстоящем празднике, который будет посвящен заложению нового больничного крыла. Девин обнаружила, что расслабляется.

Они обогнули конюшню.

— Ты ездишь верхом? — спросила она.

— Время от времени. Это Байрон у нас ковбой. В Техасе у него большое ранчо. Ему нравится образ жизни фермера. Иногда мы с ним вместе катаемся.

Девин окинула взглядом его шорты и кроссовки.

— Почему-то я не представляю тебя скачущим верхом на лошади по бескрайним полям.

— Думаешь, мне не пошел бы «стетсон»?

Она уверена, что он был бы неотразим в «стетсоне», но не собиралась с ним это обсуждать.

— Думаю, тебе не понравилась бы пыль.

— Ты права. — Он кивнул. — Чистый костюм, красивая женщина и «бугатти» — и я в своей стихии.

— А как насчет гольфмобиля и комплекта дорогих клюшек?

— Тоже подойдет, — согласился он. — А как насчет тебя? Ты играешь в гольф?

Девин покачала головой:

— Нет.

— Почему? Это же так увлекательно.

«И дорого».

— Я слишком занята, а этот вид спорта отнимает много времени.

— Я думал, что ты часто ходишь на вечеринки.

— Ты ошибался. Я пишу книги, чтобы прокормить себя и Амелию. Иногда я могу пригласить соседей на барбекю, но по дорогим клубам не хожу и в гольф не играю.

— А как насчет плавания?

— Разумеется, я плаваю. Я живу на берегу озера.

— Я имею в виду прямо сейчас. Я весь горю.

Они добежали до бассейна. Лукас провел тыльной стороной ладони по потному лбу.

Девин тоже было жарко. Бассейн выглядел заманчиво, но у нее не было никакого желания идти в дом переодеваться.

— На мне нет купальника, — сказала она Лукасу.

— Никаких проблем. — Он достал из кармана шорт мобильный телефон.

— Не вздумай звонить и просить, чтобы мне принесли купальник.