Потом эта дама попросила прокомментировать ситуацию обозревателя Джеймса Керка. Опытный аналитик констатировал, что на сегодняшний день рейтинг Ферри на три процента превосходит президентский. Но предвыборный расклад может измениться в любой день. На данный момент никто из серьезных и действительно независимых политологов не может предсказать результаты предстоящего голосования.

Капитан Пакман зевнул. Ничего не изменилось. Все то же, что и было неделю назад.

Генри знал, что Стивен Кондраки симпатизирует Майклу Ферри. Катрин же терпеть не могла сенатора.

«Он настолько похож на разжиревшего клопа-черепашку, что мне кажется, будто вот-вот с экрана пойдет дурной запах», – говорила она.

Катрин считала Питона опасным идиотом, способным в случае победы на выборах привести Америку к катастрофе, и поддерживала Ларри Гровера.

Сам Генри придерживался нейтральных позиций. Какая разница, кто победит? Президенты меняются, а Америка остается. Кто бы ни пришел к власти, он, Генри, будет честно и преданно служить Родине.

Так вел себя и его дед Джеф Пакман. Он служил матросом на легендарной подводной лодке «Макрель», потом стал офицером. Джеф плавал на десятке субмарин, сам командовал тремя.

Больше всего он любил рассказывать внуку о своей первой подлодке. Особенно о том, как она вблизи берегов Америки торпедировала японский крейсер «Икадзути».

Джеф Пакман первым увидел в окуляры перископа серый силуэт вражеского корабля и доложил об этом капитану Стивенсу. Джеф зафиксировал в бортовом журнале и запомнил на всю жизнь, что это случилось в шестнадцать часов тридцать две минуты девятнадцатого апреля 1945 года.

К этому дню объединенные американо-английские войска серьезно потеснили японскую императорскую армию на Тихоокеанском театре военных действий. Морские пехотинцы, высадившиеся на Окинаве, преодолевали отчаянное сопротивление японцев и продвигались в глубину острова.

Огневую поддержку войскам, ведущим кровопролитные бои на суше, оказывали свыше полутора тысяч кораблей союзников, которые блокировали подходы к Окинаве с моря. Американскими палубными бомбардировщиками уже был потоплен самый большой в мире японский линкор «Ямато», спешивший на помощь защитникам острова. Морская пехота готовилась к штурму так называемой линии Сюри, опорными пунктами которой японцы сделали многочисленные пещеры и подземные укрепления, высеченные в скалах.

«Макрель» несла патрульную службу вблизи родного побережья. В момент встречи с японским крейсером она находилась на расстоянии пятидесяти семи морских миль от Сан-Франциско.

Вначале командир подлодки не поверил своему матросу. Японскому командованию не имело никакого смысла ослаблять группировку, ведущую битву за Окинаву, и отправлять корабль за тысячи миль от района сражения, в котором решалась судьба страны.

Капитан сам приник к окулярам. Белые иероглифы на сером борту корабля, флаг японского императорского флота с красным диском посередине полотнища и такими же лучами, расходящимися от него, рассеяли все сомнения. К американскому побережью прямым курсом шел вражеский крейсер.

Стивенс приказал экипажу приготовиться к торпедной атаке. Через несколько минут страшный взрыв подбросил корму японца. С нее повалили черные клубы дыма. Потом корабль, задирая нос и клонясь на правый борт, стал медленно оседать в морскую пучину.

Воспоминания Генри о подвигах «Макрели» прервала трель телефонного звонка. Помощник командующего майор Энрике Гонсалес передал капитану указание шефа завтра к девяти часам утра быть на подводном корабле в полной готовности к выходу.

Пакман плюнул с досады. Кондраки дал ему три дня на отдых и тут же все поломал. Генри представил лицо Катрин, когда она узнает о неожиданном вызове.

«Но служба есть служба, – сказал себе капитан субмарины. – Сначала она, а потом все остальное».

О подводной лодке «Страйкер», которой командовал капитан Пакман, говорили в тот день и в Москве. Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Костюченко рассказал Строеву, что субмарина базируется на острове Руам в специально оборудованной для нее пещере и используется Кондраки для перемещения по региону. Выяснилось, что Костюченко лично общался с Кондраки. Они познакомились на палубе авианосца «Ляонин», того самого бывшего советского авианесущего крейсера «Варяг», который в свое время не успели достроить в Николаеве. После развала Советского Союза Украина продала его Китаю.

– Авианосец стоял по месту приписки, в Даляне, китайцы пригласили туда меня и Кондраки.

– Ну и каковы же ваши впечатления, Владимир Иванович?

– Об авианосце?

– Нет, об авианосце я наслышан. Об адмирале Кондраки.

– Трудно сказать по одной встрече. Вежливый, но холодный какой-то, и глаза пустые. Смотрит вроде на тебя, но как сквозь стекло. И почти не пьет. Знаете, как китайцы угощают?

– Знаю. – Легкая улыбка тронула серебряные усики Строева.

– Так вот, водка льется рекой. Китайские моряки наседают, а он ни в какую. Пригубит и отставит рюмку.

– Меня интересует не отношение адмирала к китайской водке, а объекты, вызывающие его особый интерес. Можно ли их как-то выявить, отследив маршруты «Страйкера»?

– Полагаю, что да. Попытаемся сделать это при помощи маячка.

Через два дня после этого разговора с Камчатки в сторону Руама двинулась российская подводная лодка. Когда она находилась в полусотне километров восточнее острова, торпедный аппарат выстрелил небольшим снарядом, похожим на черную черепашку и снабженным собственным электрическим двигателем. Эта «черепашка» длиною метра в полтора, не всплывая на поверхность, на небольшой скорости добралась до подводного канала, проложенного к подземному убежищу «Страйкера». Там она медленно опустилась на дно, выбросила два металлических усика, похожих на морские водоросли, и затаилась.

На второй день плавания Чарльз открыл дверь каюты и сказал:

– Нимфа, иди за мной.

Девушка поднялась на палубу.

Ярко светило солнце. На синем небе плавали редкие белые облака. Яхта стремительно рассекала океанский простор.

Чарльз провел Нимфу в небольшое светлое помещение, в котором ее встретил Бенджамин, облаченный в голубой медицинский халат. Повинуясь его жестам, девушка встала у стола, уставленного стеклянными пробирками. Чарльз прислонился к стене, лениво жевал резинку и с равнодушным видом наблюдал за действиями Бенджамина.

Тот взял шприц. Игла брызнула вверх тоненькой прозрачной струйкой и тут же вонзилась в левое предплечье филиппинки.

– Это прививка, – сказала опытная Аналин, когда Нимфа рассказала, что ей сделали укол, и пожаловалась на слабость. – Это не страшно. Завтра слабость пройдет. Прививка нужна, чтобы нас взяли работать в арабские семьи. Богатые люди хотят жить вечно, поэтому боятся заразы как огня и без прививок на работу к себе ни за что не примут.