— Я думал, что никогда больше не увижу тебя, — сказал робот.

— Я думал о том же. — Оливково-зеленые глаза Гильбертуса увлажнились. — Но я верил, что ты отыщешь способ вызволить меня оттуда. Ты не мог оставить меня в беде. — Он озабоченно нахмурился. — Но Серена все еще там. Мы должны спасти и ее.

— К несчастью, я не могу сейчас ничем ей помочь. Большая часть наших оборонительных рубежей уничтожена импульсными атомными зарядами. Боюсь, что мы потеряли и Коррин, — произнес Эразм. — Скоро здесь будет флот Лиги.

— Утешает то, что она не оказалась на борту какого-нибудь боевого корабля, — сказал Гильбертус, готовый ухватиться за любую соломинку. — В этом случае она бы уже давно погибла.

Независимый робот не стал лгать:

— Если Вориан Атрейдес будет придерживаться своей обычной стратегии, то и нам с тобой осталось недолго жить, мой Ментат. Он стерилизует Коррин так же, как и другие планеты Синхронизированного Мира, и мы с тобой будем уничтожены. На «мосту хретгиров» у Серены есть шанс выжить.

— Я не верю, что они будут забрасывать нас атомными бомбами, отец, чтобы убить всех до единого. Я видел, что на Коррин высадились войска и приступили к штурму города. И это несмотря на то, что их командующий недвусмысленно дал понять, что готов пожертвовать миллионами заложников. Я не могу понять, почему отказали взрывные устройства на «мосту хретгиров.»

— Они не отказали, Гильбертус. Это я отключил их — для того чтобы спасти одного человека.

Гильбертус был поражен до глубины души.

— Ты сделал это ради меня? Ты пожертвовал Коррином, всей машинной цивилизацией? Я не стою этого.

— Для меня ты стоишь еще дороже. Я сделал соответствующие расчеты, и они показали, что придет день, когда ты станешь очень важным человеком среди людей. Возможно, когда в мире не останется ни одной машины, именно ты сможешь научить своих собратьев людей эффективно мыслить. Тогда можно будет считать, что мои труды не пропали даром.

— Это ты научил меня отчетливо мыслить, отец, — возразил Гильбертус. — Я почту тебя тем, что объясню им это.

Робот покачал головой.

— Сегодня ни одна машина не сможет бежать с Коррина. Даже я. Битва проиграна. Я могу показать тебе прогноз, если мы сможем активировать настенный экран Омниуса. Оборонительные рубежи трещат по швам. Только что через скрэмблерный пояс прошла еще одна волна атакующих судов Лиги. На орбите осталось слишком мало наших боевых кораблей. Хретгиры сумели взломать нашу оборону. Могу только надеяться, что они будут действовать избирательно и пощадят часть красоты этого мира… и пощадят тебя. — Он отвернулся и посмотрел вдаль, откуда омерзительным диссонансом к мирному журчанию воды раздавался грохот ожесточенного сражения.

— Это воистину сумерки мыслящих машин. Но для тебя это не конец, Гильбертус. Ты должен войти в доверие к людям и никогда не рассказывать им о твоей тесной связи со мной. Я убил ребенка Серены Батлер и стал причиной вспышки этого маниакального Джихада, который затем последовал. Никогда не упоминай моего имени и не говори о том, что ты был связан со мной. Драгоценные моменты нашего с тобой общения пусть сохранятся только в твоем замечательном разуме. Ты должен притвориться, что был всего лишь одним из рабов здесь на Коррине. Перемени одежду. Если тебе повезет, то хретгиры спасут тебя и вывезут в Лигу Благородных.

— Но я не хочу никуда уезжать. — Гильбертус был встревожен, но все же постарался не пасть духом и высоко поднял подбородок. — Если я выживу, то сделаю для тебя все, что смогу, чтобы отплатить тебе добром за добро.

Он положил ладони на плечи Эразма.

— Ты веришь мне?

— Конечно. Нелогично было даже спрашивать об этом.

В глубоком подвале под центральной площадью осажденного города, под объятыми пламенем руинами домов, под ногами завоевателей, пришедший в себя Первичный Омниус начал придавать форму текучему металлу, материалу, который когда-то послужил строительным материалом для Центрального Шпиля.

Снова став дееспособным, Первичный всемирный разум намеревался опять взять в свои руки управление планетой.

Оружие — важный фактор на войне, но не оно решает исход. Исход войны решают люди.

Мао Цзэдун, философ Древней Земли

Не веря в свой триумф, который наконец наступил после столетия мук и непрерывного кровопролития, верховный башар Вориан Атрейдес направил свой командирский челнок к середине центральной площади главного города Коррина. У долгожданной победы был металлический привкус, радость от успеха тускнела от неотступного гнева на Абульурда. В самый критический момент он едва не стал причиной нашего поражения. Севрат тоже предал его.

Но с эмоциями он разберется позже, после того, как станет свидетелем конца компьютерного всемирного разума.

Спускаясь с небес на площадь, Вориан видел боевых роботов, похожих на оловянных солдатиков, расставленных по игрушечному полю битвы. Остатки машинной армии соединились, кольцом окружив центральный купол. Хотя их поражение было предрешено, роботы продолжали стрелять по «кинжалам» и транспортным судам, которые с гудением проносились над их головами.

Отдав команду по каналу связи, Вориан Атрейдес направил волну бомбардировщиков на центральную площадь, чтобы уничтожить последний оплот обороны цитадели и расчистить путь гиназским наемникам, которые были уже готовы провести свою ювелирную операцию. С помощью невероятных технических инноваций Омниус умудрялся мгновенно восстанавливать форму своей башни после каждого попадания. Слои жидкого металла заливали повреждения, как зарастает новой кожей рана на человеческом теле.

Встревоженный, Вориан вызвал на подмогу бомбардировщики с ближайшей баллисты, и эти тяжелые суда обрушили на цитадель море огня, чтобы сокрушить последнюю крепость всемирного разума. Взрывы стали мощнее; они наверняка уничтожали окопавшихся в подвале мыслящих машин. Наконец защитный купол рухнул от мощного взрыва, потеряв способность самостоятельно ликвидировать повреждения жидким металлом.

Приземлившись на площади, Вориан вызвал к себе уцелевших наемников и поставил им задачу немедленно уничтожить Омниуса и всякие следы его существования.

Надо быть бдительными, чтобы не попасть в какую-нибудь последнюю ловушку. В этом эндшпиле долгого Джихада, когда у Омниуса не осталось никаких перспектив, мыслящие машины могли придумать и выполнить хитроумный удар, разрушительный и убийственный.

Когда Вориан ступил на улицы машинного города, он сразу вспомнил строгую планировку огромной метрополии Омниуса на Земле, где Вориан провел свою юность. Прибыл и вице-король Фейкан Батлер, обходивший поле сражения вместе с аристократами Лиги, которые хотели, чтобы историки зафиксировали их личное присутствие на месте окончательной победы над машинами.

Ополоумевшие последователи культа Серены как угорелые носились по городу, ища объекты для уничтожения. Вориан не препятствовал этой инстинктивной тяге к хаосу. С удивившим его самого цинизмом он подумал, что один добрый атомный взрыв сметет с лица планеты и Райну с ее ужасным культом, и амбициозного вице-короля, и заодно Омниуса с его машинами. Нужно было притащить сюда еще изменника Абульурда Харконнена, и тогда все враги рода человеческого оказались бы в одном месте в полном составе.