ладонями в подлокотники.

— Для начала то, что ты не цыганка, — произнёс парень, чем заставил моё сердце замереть. — Вернее, цыганка, но не кровного происхождения. Ты часто упоминала о том, что до десяти лет ходила в обычную школу, а после тебя всему обучала твоя бабушка. Это не казалось мне чем-то особенным. Цыгане своих детей часто отдают в младшие школы, но обучившись грамматике, они её редко заканчивают, предпочитая свободный образ жизни. Но потом ты обмолвилась о некой русской школе экстрасенсов, которую позже разрушали. Конечно, это тоже ничего не могло означать, ведь живя в России, ты могла об этом просто услышать. Сплетни, слухи и новостные ленты. Что угодно. Но чуть позже я убедился в том, что тебе знакома эта история про школу не просто так. Ты являешься свидетелем. Наши сны тому доказательство. Одного раза хватило на то, чтобы понять, что ты как-то причастна к данной русской школе.

Я ничего не говорила. Просто слушала его, удивляясь тому, как всё просто он разложил по полочкам. Ничего не упустил. Ничего не забыл. Всё запомнил и сложил в общую папку под названием: «Дело Розы». Мне даже говорить ничего не пришлось. Оливер умён, поэтому не дожидался от меня каких-либо подтвердительных знаков или слов. Рассказывал то, что успел выяснить.

— Как ни странно, об этой школе осталось мало информации, — продолжал парень. — Кто-то старательно уничтожал практически все новостные статьи о ней. Но мне удалось найти несколько заметок касаемо о пожаре одного учебного заведения, что произошёл восемь лет назад. Эта статья говорила совершенно о другом. О том, что произошёл сбой в электрической системе здания, вследствие чего пострадали не только учителя, но и школьники. Сотни погибших и десятки неопознанных, а также числятся некоторые пропавшие без вести. Такая масштабная трагедия, и такая маленькая статья. Что-то не сходится, верно? Словно кто-то намерено пытался придушить любые сведения о том месте и событии. Но я всё же нашёл список жертв и пострадавших того события. Я пересмотрел десятки имён, которых смогли опознать и тех, кто пропал без вести. И мне попалось довольно любопытное имя девочки десяти лет — Роза Романова. Это ведь ты, не так ли?

Наконец-то парень замолк, дожидаясь моего ответа. Слушая его голос, я сначала испугалась, потом запаниковала, разозлилась, но под конец… успокоилась. Тишина затянулась, но не для меня. Выдохнула, почувствовав себя так, словно огромный груз свалился с моих плеч, позволив выпрямить спину и ощутить лёгкость. Впервые за долгое время меня кто-то назвал полным именем. Облокотилась на спинку кресла, посмотрела на Нару и с улыбкой произнесла:

— Моё полное имя — Романова Роза. И ты второй человек, который за последние восемь лет его слышит.

— Хм, — усмехнулся Оливер, выдержав мой взгляд. — Приятно познакомиться.

Глава 31. В спорах рождается истина

Я чувствовала пустоту.

Трудно передать те эмоции, которые ощущаешь в момент звучания своего забытого имени. Вернее… Я его знала. Да и не только я. Но последний раз ко мне так обращались слишком давно. Для меня это как отголосок прошлой жизни. Хотя… отчасти так оно и есть.

— Романова Роза… — повторил Нару, почему-то улыбаясь. — Красиво звучит, — признал он. — Видно, тебе суждено быть одной из семьи Рома.

— Да, — вздохнула я, не считая это чем-то особенным. — Бабуля сказала то же самое. Романова созвучно с Ромарэ или Романэ, что переводится как «представитель цыганских кровей». Но это… уже совсем другая история. Другая я, которой… больше нет.

Нару прекратил улыбаться и сосредоточенно посмотрел на меня. В кабинете вновь возникла тишина, которая медленно давила на нервы. Я знала, что наш разговор только набирает обороты, но продолжать его не было совершенно никакого желания. В то время, как сам Оливер ждал от меня встречной реакции. Именно поэтому он первый продолжил беседу, вернувшись к тому, на чём закончил.

— Что ж… Раз с личностью разобрались… — небрежно бросил он, оборачиваясь к столу, к которому прислонился, и отыскал в стопке документов небольшую картонную папочку. Раскрыл её. — Как я сказал ранее, информации о том учебном заведении практически нет. Остались только предположения того, что там было и как могли развернуться события того времени. Одно могу сказать, это был не интернат, и общежития при этой школе не было. А если и был, то в документах недвижимости это не числится. Таким образом, можно сделать вывод, что ученики туда приходили, как в обычную школу из своих домов и семей. А раз ты изначально Романова…

Я не смогла спокойно всё это слушать. Даже тот факт, что это просто его догадки, меня всё равно внутри всю трясло. Откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Даже спустя восемь с лишним лет, я до сих пор отчётливо всё помню. Виной тому, конечно, недавние кошмары, но ведь я и раньше ничего не забывала. Хотя очень пыталась.

Очень пыталась…

— Что случилось с твоей семьёй? — спросил парень. — Как ты оказалась в цыганском таборе? Что именно произошло в школе? Ведь ты свидетель, не так ли? И тот Тёмный… Как он связан со всем этим? Кто он? Это те вопросы, на которые у меня нет точных ответов, но есть предположения, при этом озвучивать их не хочу.

— Уверена, что все твои предположения намного милее реальности, — негромко произнесла я, стараясь улыбнуться, но всё это выглядело натянуто и неестественно.

— А вот я в этом не уверен, — отрезал Нару, вновь заглядывая во взятую со стола папку. — Во время расследования всплыли и другие газетные статьи о череде многочисленных несчастных случаев и нападениях. Аварии, пожары, ограбления и так далее. Причём большинство из них были со смертельным исходом. Я был точно не уверен, но всё же решил проверить одно предположение. И каково же было моё удивление, когда понял, что практически все люди, которые погибли из-за несчастных случаев, были родственниками или близкими учеников данной школы.

Нару говорил строго и сухо. Словно прокурор, читающий обыденные факты личного дела. Но для меня… Я не могла так спокойно слушать его. Положила ладонь на глаза, чувствуя безумную усталость и пустоту. Не хочу его слушать. Не хочу с ним говорить. Хватит. Прошу, хватит!

— Роуз… — позвал меня Нару, тем самым давая понять, чтобы я вновь посмотрела на него.

— Умеешь же ты испортить настроение с утра пораньше, Оли, — с усмешкой бросила я. — Ты ведь и так знаешь ответ. Так зачем ворошить то, что причиняет людям боль? Неужели тебе это так важно? Важно знать кто я, что