— Если архитектор устроил в подвале потайной ход, то никак не стал бы обозначать его на плане.

— Но почему же? — по обыкновению, раздраженно спросила королева.

— Потому, государыня, что, если ход обозначен на плане, он тем самым перестает быть потайным, поскольку он известен всем, кому доступен план. Королева рассмеялась.

— А ведь ваш секретарь рассуждает довольно логично, генерал.

— Очень логично, и мне стыдно, что я сам этого не сообразил, — признался Актон.

— Так помогите же нам, господин Дик, отыскать этот подземный ход, — вмешалась Эмма. — Если он будет обнаружен, я готова, как героиня Анны Радклиф, исследовать его и о результате доложить королеве.

Прежде чем ответить, Ричард посмотрел на генерала Актона, как бы прося у него позволения.

— Говорите, Дик, говорите! — подбодрил его генерал. — Королева разрешает, а я не сомневаюсь в вашем уме и в том, что вы умеете молчать.

Дик слегка поклонился.

— Мне кажется, прежде всего надо исследовать всю ту часть фундамента дворца, которая выходит в сторону внутренней гавани. Как бы тщательно ни замаскировали выход, наверное, все-таки можно его обнаружить по какому-нибудь едва заметному признаку.

— Значит, надо подождать рассвета, — сказала королева, — а ночь будет потеряна.

Дик подошел к окну.

— Почему же, государыня? — возразил он. — Небо в облаках, но сейчас полнолуние. Всякий раз, когда луна станет выходить из облаков, будет достаточно светло для поисков. Мне надо бы только знать пароль, чтобы я мог спокойно заглядывать во все уголки гавани.

— Чего же проще, — сказал Актон. — Мы вместе отправимся к коменданту дворца; он не только сообщит вам пароль, но и даст распоряжение часовым не обращать на вас внимания и предоставить спокойно заниматься своим делом.

— В таком случае, генерал, как изволили заметить их величество, не следует терять время.

— Идите, генерал, идите, — сказала королева. — А вы, сударь, постарайтесь оправдать то высокое мнение, которое сложилось о вас.

— Я приложу все усилия, государыня, — ответил Дик. И, почтительно поклонившись, он удалился вслед за генерал-капитаном.

Минут через десять Актон вернулся один.

— Ну как? — спросила королева.

— Наша ищейка взяла след, как сказал бы его величество, и я удивлюсь, если она возвратится ни с чем.

Действительно, после того как дежурный офицер предупредил о нем часовых, Дик, зная пароль, принялся за поиски и в одном из углов стены обнаружил заржавленную, всю в паутине, решетку, мимо которой все проходили, не обращая на нее ни малейшего внимания. Дик не сомневался, что нашел один из концов потайного хода, и теперь ему оставалось только отыскать другой конец.

Возвратившись в замок, он справился о том, кто из многочисленной челяди, кишащей в нижних этажах, самый старый; оказалось, что это отец буфетчика, некогда сам прослуживший в этой должности сорок лет; сын же унаследовал эту должность лет двадцать тому назад. Старику было восемьдесят два года; в должность он вступил при Карле III, который вывез его из Испании в год своего вступления на престол.

Дик велел отвести его к старику.

Он застал все семейство за столом. Семья состояла из двенадцати человек. Старик являлся ее стволом, а все остальные — ветвями. Было тут два сына, две снохи, семеро их детей и внуков.

Один из сыновей был, как раньше его отец, буфетчиком, другой служил в замке слесарем.

Глава семейства, несмотря на преклонные лета, был представителен, прям, еще крепок и, по-видимому, сохранил ясность ума.

Дик вошел и обратился к нему по-испански.

— Вас требует королева, — сказал он.

Старик вздрогнул: после отъезда Карла III, то есть целых сорок лет, никто не обращался к нему на его родном языке.

— Меня требует королева? — с удивлением ответил он на неаполитанском диалекте.

Сидевшие за столом поднялись с мест, словно подброшенные пружиной.

— Королева желает видеть вас, — повторил Дик.

— Меня?

— Вас.

— Ваше превосходительство не заблуждается?

— Нет, уверен.

— А когда мне явиться?

— Немедленно.

— Но я не могу в таком виде предстать перед ее величеством.

— Она требует, чтобы вы явились незамедлительно в таком виде, в каком вы есть.

— Но, ваше превосходительство…

— Королева ждет.

Старик встал, скорее встревоженный, чем польщенный приглашением, и с некоторым беспокойством оглянулся на сыновей.

— Скажите вашему сыну-слесарю, чтобы он не ложился спать, — продолжал Дик по-прежнему по-испански, — вечером он, вероятно, потребуется королеве.

Старик повторил сыну приказание по-неаполитански.

— Вы готовы? — спросил Дик.

— Да, ваше превосходительство, — отвечал старик.

И почти столь же твердым, хотя и более тяжелым шагом, чем у его провожатого, он поднялся по служебной лестнице, как того пожелал Дик; потом они двинулись по коридорам.

Придверники видели, как молодой человек вместе с генерал-капитаном вышли из апартаментов королевы; они хотели возвестить о его возвращении; но Дик сделал знак, чтобы они не утруждали себя, подошел к дверям покоев королевы и тихонько постучал.

— Входите, — раздался повелительный голос Каролины, рассудившей, что один только Дик мог из предосторожности не позволить придвернику доложить о себе.

Актон бросился к двери, спеша отворить ее, но не успел он сделать и двух шагов, как Дик, сам распахнув дверь, вошел в комнату, оставив старика в передней.

— Что же вы нашли, сударь? — спросила королева.

— То, что вы искали, ваше величество. Так я, по крайней мере, надеюсь.

— Нашли подземный ход?

— Я нашел один из его выходов, который ведет к военной гавани, а также привел к вашему величеству человека, который, надо полагать, сумеет обнаружить и второй.

— Человека, который обнаружит второй вход?

— Это бывший буфетчик короля Карла Третьего, старик восьмидесяти двух лет.

— Вы его расспросили?

— Я не считал себя уполномоченным на это, ваше величество, и подумал, что вы изволите сделать это сами.

— Где же этот человек?

— Здесь, — ответил секретарь.

— Пусть войдет.

Дик направился к двери.

— Войдите, — сказал он. Старик вошел.