– Нет, пиво без водки – деньги на ветер, – отшутилась Элька, но в глазах дюжего рыцаря – как уж там ему перевел фразу браслет-переводчик девушка, само собой, не поняла – появился проблеск истинного уважения. Зато Минтана (видно, блюститель трезвого образа жизни за себя, защитника и всю округу махом) неодобрительно поджала и без того неполные губы. – Кстати, мы все назвались, а твоего имени так и не слыхали!

– Грондернал, – отрекомендовался рыцарь загадочной скороговоркой и тут же прибавил. – А лучше просто – Нал.

– Нал так Нал – хорошее имя. («Просто отличное имя!» – восторженно вставил шутник Рэнд.) – Ты небось потомок каких-нибудь древних королей и единственный наследник былого величия? – не на шутку заинтересовалась Элька, продолжая расспросы в том ключе, который занимал ее сильнее всего.

– Мое полное имя Мандраманндрил Грондернал. Но как ты догадалась? – искренне удивился Нал, тряхнув эффектной гривой светлых волос. Вроде бы и не расчесанных волосок к волоску, но все равно ничуть не напоминающих воронье гнездо, которое образовывалось на голове у самой Элька, стоило ей не расчесаться своевременно.

– По плащу, – чистосердечно призналась девушка.

– Тебе известна древняя эмблема некогда славного Мандраманндрилиса и его королевский цвет? – снова искренне подивился польщенный рыцарь.

– Посланникам богов ведомо многое, – глубокомысленно заметил Лукас, не дав Эльке возможности рассказать о своих выводах относительно живописно развевающегося плаща, как непременного атрибута венценосной особы, странствующей инкогнито. И «проницательно» обронил самую общую из общих фраз, подходящих к такого рода случаю: – История вашего наследства печальна…

– Да уж, – хмыкнул Нал, задумчиво почесав щеку, небритую пару дней, но из-за светлого оттенка щетины не казавшуюся безобразно заросшей. – А все тот проигрыш в кости моего прапрапрадеда. Хотя, если судить по справедливости, старик ни при чем, азарт и невезение в играх на деньги – наша фамильная черта.

– Мы говорили о вашей миссии в Алторане, – напомнила Минтана слегка увлекшемуся делами минувших дней обществу, принимаясь за очередную веточку петрушки с упорством голодающей козы. Элька даже заподозрила в соседке по столу вегетарианку. – Скажите, кто призвал вас? И как вышло, что вы смогли прийти?

– Зачем тебе это знать? – в лоб спросил Гал.

Не привыкшая к таким откровенным вопросам, Минтана подумала секунду и столь же коротко и прямо ответила:

– Я хочу помочь.

– Она говорит правду, но не договаривает, – вставила словечко Мирей, частенько работающая детектором лжи благодаря своему эмпатическому дарованию и интуиции жрицы. – Точно не знает пока, что ей делать: защищать ли Алторан от нас или помогать нам, для того чтобы помочь своему миру.

– А она действительно способна помочь? – задумчиво спросил пространство Лукас, привычно, как и при приглашении Эльки используя отвлекающую магию перстней. Маг решал, насколько нужно быть откровенным с Минтаной. То, что Нал будет делать все, что сочтет нужным его дама – мозг тандема, было очевидным.

– Кажется, да, – вместо пространства снова ответила эльфийка.

– Я предлагаю вам, дана Минтана, быть взаимно откровенными, – на основании полученной информации, решился на конструктивный диалог мосье. – Совет богов получил письмо из Твердыни Зад, запечатанное печатью из синей глины. Прочтя письмо, мы посовещались и все-таки решили, невзирая на попытку магического принуждения, отправиться на Алторан. Вот мы здесь, поелику свобода перемещения в необходимое место нам дарована Силами.

– Вероятно, это действительно так, – склонила голову в раздумье Минтана, общипанный стебелек петрушки крутился в пальцах. – Уже несколько сот лет на Алторан не являлся никто из других миров. Но я читала о Совете богов в старых рукописях Архива Твердыни.

– Мы пришли по их поручению, чтобы понять и помочь, если помощь нужна, – мягко заметил Лукас самым проникновенным тоном. Колдунья не была в его вкусе, но быть если не галантным, то хотя бы вежливым, маг считал своим долгом с любой дамой, начиная от тех, что пребывали в пеленках и заканчивая дряхлыми старушками, не способными передвигаться самостоятельно. Надо сказать, женский пол, как правило, платил любезному кавалеру искренней симпатией. Исключения встречались очень редко, но, кажется, Минтана была из тех особ, которых не растрогаешь хорошими манерами. Однако суть слов мосье Д’Агара взволновала ее по-настоящему.

– Неужели ваши силы столь велики? – вопросила колдунья, в голосе ее недоверчивость смешалась с какой-то глубинной детской надеждой. Как у ребенка, не верящего в Деда Мороза, но вдруг нашедшего под елкой коробку и тянущего к ней руки. А вдруг там не забытая с вечера мишура, а настоящий подарок?

– Ни одно из поручений Совета богов не было провалено нашей командой, – гордо ответствовал Лукас, а Рэнд, сбивая с приятеля спесь, заверил его и общество:

– Не расстраивайся, все когда-нибудь бывает в первый раз. Может, на Алторане нам повезет? Тогда самое главное, отчет так написать, чтоб провал выглядел абсолютной победой и нам премию выплатили!

Элька хихикнула, созерцая выражение оскорбленного достоинства, промелькнувшее на подвижной физиономии мосье Д’Агара. Справившись с собой и даже не одарив языкастого коллегу никаким красноречивым ответом, маг продолжил:

– Но чтобы помочь, мы должны понять, в какой именно помощи нуждается ваш мир, понять сами, а не действовать по принуждению, которое магией пытались навязать нам из Твердыни.

– Я понимаю, – снова кивнула Минтана, а Элька с неожиданным сочувствием разглядела на ее безвозрастном лице крохотные морщинки усталости в уголках глаз и губ. Повинуясь душевному порыву, отрешенно заметила:

– Иногда старые методы – не самые лучшие.

– Из Твердыни слишком привыкли манипулировать всем и вся. Манипулировать, полагая, что весь мир будет двигаться, как послушные марионетки на невидимых нитях, – согласилась Минтана, на мгновение низко опустив голову. – Старые ошибки, новые ошибки… Все это собирается век от века в один большой тяжелый ком и никакого просвета впереди… Именно поэтому мы с Налом покинули Твердыню. Лучше делать хоть что-то, чем сидеть и ждать, ждать и видеть, что все старания впустую, что мир все равно с каждой минутой, с каждым днем все ближе и ближе к тьме. Хрялки и мордодралы уже средь белого дня нападают на деревни, множатся, как саранча, пособники тьмы…

– Вы сможете убить Темного Недруга? – спросил Нал с такой надеждой, будто выпрашивал у доброго папы после зарплаты роту игрушечных солдатиков.

– А зачем нам его убивать? – задала встречный и на ее взгляд логичный вопрос Элька.

– Зачем? – изумился защитник. – Он вредит Алторану даже из заточения, его гнусная сила просачивается сквозь печати, наложенные данами. Эта скверна рождает хрялков, мордодралов и прочую нежить. Он отравил истоки магии нашего мира, теперь любой мужчина, родившийся с даром, обречен желать другого мужчину и никогда не возляжет с женщиной ни по доброй воле, ни по принуждению! По-настоящему одаренные даны рождались лишь от союза двоих волшебников, теперь у нас вовсе не осталось могущественных данов. А те ничтожные, что прячутся за стенами Твердыни Зад… Они стареют, как обычные люди. Они не в силах даже укрепить печати на Узилище Темного. Разве смогут даны выйти на бой с Повелителем Теней, когда падет последняя печать и он освободится из заточения, чтобы мстить тем, кто лишил его свободы творить зло?! – горячо и удивительно красноречиво выступил Нал, еще разок подтверждая Элькино убеждение о своем высоком происхождении этим маленьким упражнением в ораторском искусстве. Минтана, согласная с защитником, ничего не стала добавлять.