Главное, чтобы Рене не увел девчонку через подземный ход. Увы! Лучшие прознатчики не смогли узнать, где он начинается и куда выходит, ну да Рене не из тех, кто бежит с поля боя, и он вряд ли отошлет от себя Эстель Оскору. Нет, положительно, все не так уж и плохо.

От размышлений самозваного императора отвлек один из отправленных за реку аюдантов. Молодой южанин четко вскинул руку к легкому шлему и доложил, что Кантиска открыла огонь, батарея северного берега совершенно расстроена, а из Речных ворот крепости вышел отряд конницы, под прикрытием крепостных пушек перешел Канн и захватил подготовленные для будущего штурма связанные лодки. Пока одни конники рубили растерявшихся арцийцев, другие со знанием дела принялись наводить мосты, так что, видимо, вскоре следует ожидать вылазку пехоты.

Годой быстро встал, отшвырнув ногой ни в чем не повинный барабан. Рене угодно навязывать ему сражение? Он полагает, что император растерян и расстроен и не ждет удара?! Ну что же, владыка Эланда! Ты хочешь боя, ты его получишь! Жаль, конечно, что он опрометчиво отправил большинство гоблинов на север, ну да арцийцы тоже на что-то да годятся.

Годой жестом подозвал двух коронелей и командора.

— Поднять «Буйволов», «Удалых» и «Женихов». Форсированным маршем через западную переправу. Отрезать этих свиней от реки и уничтожить. Пленных не брать… Или нет, возьмите, но не больше двух десятков. Живо!

Первыми, как и следовало ожидать, были готовы «Женихи Смерти». Сыновья многочисленных южных дворянчиков жаждали покрыть себя славой и получить награду и земельный надел. Впрочем, «Удалые» и «Красные Буйволы» отстали ненамного. Не прошло и полуоры, как десять тысяч отборных головорезов покинули лагерь и скорым шагом двинулись к реке.

2230 год от В.И.

1-й день месяца Лебедя.

Северный берег Канна

Все шло хорошо. Даже слишком. И вместе с тем все было очень плохо. Хорошо, потому что расстроенные прицельным огнем и совершенно не готовые к атаке арцийцы оказались не волками, а овцами в мундирах. Они бестолково метались по берегу и даже не пытались организовать хоть какое-то сопротивление. Люди Шады быстрехонько навели переправу, и две с половиной тысячи мушкетеров, пикинеров и орудийной прислуги, бегом пробежав по шатким мосткам из связанных лодок, выскочили на берег и принялись разворачивать уцелевшие пушки в сторону, с которой к арцийцам могло подойти подкрепление. Кавалеристы же в это время уничтожали наведенную годоевцами загодя переправу, охрана которой пребывала в блаженном неведении о происшедшем у Речных ворот. Все было чудесно и замечательно, но Аррой понимал, что это ненадолго.

Слишком мало было в крепости людей, чтобы справиться с приведенной лжеимператором ордой. Если бы все шло, как они задумали вначале, то узурпатора вынудили бы ввязаться в драку с немногочисленными защитниками крепости, имевшими глупость высунуться из-за прикрытия стен, за чем последовала бы серия тщательно продуманных вместе с Мальвани и Феликсом сюрпризов, но увы… Северная армия ушла, и теперь ножки приходилось протягивать по одежке.

— Рафал!

— Да, монсигнор, — коронный лейтенант вытянулся в струнку.

— Следить за дорогой. Мы не должны зарываться. Как только Годой навалится со всей силы — отойдем.

— Есть следить за дорогой, — офицер дал шпоры коню и исчез.

Аррой оглянулся — схватка догорала. Ошеломленные сначала появлением монстра, а потом его бегством, арцийцы не горели желанием умирать за новоявленного императора. Впрочем, здесь, где городская стена была всего выше и к тому же перед ней текла река, Годой поставил не лучших своих людей. Штурмовать город с этой стороны он не собирался, а на то, что осажденные окажутся столь наглыми, что нападут сами, он не рассчитывал. Рене усмехнулся — пусть не сегодня, но им не миновать генерального сражения, в котором все и решится. Магии, слава Великим Братьям, больше не будет, а в битве, даже если на одного северянина придется трое годоевцев, выиграть можно, тем паче гоблинской пехоты у мерзавца почти не осталось.

Пушки в крепости замолчали — стрелять пока было не в кого, люди Рене устроились поудобнее и в ожидании противника оживленно и весело переговаривались. Легкая победа, как известно, окрыляет. Пленные были разоружены и со смешками выставлены за пределы внешнего вала, возиться с ними было некогда, а потеряв оружие и продув стычку, горе-вояки наверняка предпочтут Михаю не попадаться и просто разбредутся куда глаза глядят.

Запел совершенно неуместный жаворонок, и герцог глянул на небо. Солнце даже еще не поднялось как следует, самый длинный день в году только начинался…

Залихватское громкое ржанье заставило Рене обернуться. Перед ним стоял Гиб собственной персоной, глаза коня горели изумрудами, он отплясывал какой-то варварский танец, видимо выражая радость по поводу встречи и готовность к дальнейшим подвигам. Люди Рене, без сомнения, заметили Водяного Коня, но адмирала это не заботило. После сегодняшнего чудища какая-то лошадь вряд ли сойдет за исчадие ада.

— Поднявший меч от меча и погибнет, — восседавший на шее огромного жеребца жаб горел нестерпимым золотом, — так будет с каждым, кто покусится…

— Погоди, Жан, — одернул приятеля Рене, — никто еще не погиб, нам еще драться и драться… Где Мальвани?

— В настоящее время он выдвигается на заранее обусловленные позиции, — охотно пояснил жаб, занимая свое привычное место на руке Арроя.

— Как? Разве он не ушел?

— Я внес в твой приказ коррективы, продиктованные развитием событий, — Жан-Флорентин гордился собой и не скрывал этого, — надо извлечь максимум выгоды из своего положения. Эльфы наладили неплохой контакт с местными Хозяевами и Хранителями, так что Мальвани с Архипастырем отошли в глубь леса, именуемого отчего-то Королевским, чтобы дождаться вечера. Мы посовещались и решили, что несколько часов, с учетом того, что эльфы откроют для них Лесной коридор, особой роли не сыграют.

— Вы поняли, что случилось?

— Да, мы почувствовали магическое напряжение и смогли реконструировать события, — воспоминание, видимо, было не из приятных, потому что Жан-Флорентин на мгновение посерел, — силы, использованной ройгианцами, хватило бы, чтобы сокрушить любой Барьер, но, к счастью, она была погашена. Как я понимаю, Эстель Оскора?

— Да, — кивнул Рене.

— Свершилось, — благоговейно произнес жаб, — твоя любовь спасла мир…

— О любви потом, — Рене был собран, как тигр перед прыжком, — что Мальвани?

— Как только мы поняли, что Ройгу отброшен, я, — жаб снова полыхнул червонным золотом, — отдал приказ действовать соответственно первоначальному плану и отбыл сообщить тебе об успехе выполненной миссии, — в тоне философа был явный намек, и Рене, сдерживая одновременно нетерпение и смех, осыпал своего вассала благодарностями и повернулся к коню.

— Гиб, — черный жеребец лихо ударил копытом, — во-первых, спасибо, а во-вторых, я должен попросить тебя об одной услуге.