Уонда шагнула вперед, но напоролась на гневный взгляд и замерла.

– Да, – продолжила Аманвах. – Сиквах делает то, что мне следовало приказать ей еще месяцами раньше. Уничтожить врагов сына Джессума. Это мой промах, и теперь достопочтенный Колив и благословенный Рожер идут одиноким путем.

– Аманвах, – сказала Лиша, – если кто-то убил Рожера, мы можем сообщить…

Аманвах шикнула на нее:

– Я сыта ожиданием правосудия от продажных чинов, пока наши враги наносят удары. Для мщения за мужа мне не нужны ни помощь, ни разрешение.

– И ты разделишь его участь? – спросила Лиша. – Я не сумею тебе помочь, если ты убьешь этого человека.

Аманвах бросила на нее испепеляющий взгляд:

– Сумеешь и поможешь. – Она указала на живот Лиши. – В нашей с Сиквах утробах сию секунду созревают кузены твоего ребенка. Дети сына Джессума, связанные с тобою кровью. Доверишь ли ты их правосудию чинов?

Лиша уставилась на нее, понимая, что проиграла, но признавая это с мукой.

– Нет, забери тебя Недра.

Когда тело Рожера спустили из башни, Лише не пришлось разыгрывать горе. Она думала, что после бойни во дворе у нее не осталось слез, но они хлынули вновь при виде бледного и окровавленного товарища. Она прождала слишком долго, считая, что в Южной башне Рожеру ничего не грозит. Аманвах оказалась права. Ей следовало быть настойчивее.

– Рожер умер в башне, – позднее сказала за чаем Арейн. – Джансона нашли на стульчаке вспоротым.

– С разницей в несколько часов, у нас под носом, – заметила Лорейн.

– Не будем забывать про дюжину дворцовых стражников, – возразила Лиша. – Они убили моего друга в келье, после того как вы согласились его отпустить. Эти люди подчинялись Джансону, и он платил им деньгами и орденами. Зачем, по-вашему, дюжина вооруженных стражников ворвалась к Рожеру в келью?

– Понятия не имею, – ответила Арейн. – Мне только известно, что они мертвы. Дворцовые стражники, Лиша. Мои гвардейцы. Мертвы. А Аманвах исчезла.

– Может быть, брат послал за нею людей, пока мы отвлекались на стену, – предположила Лиша. – А по пути они воспользовались случаем избавиться от опасного министра.

– Или ведьме все-таки удалось пронести демоновы кости, – сказала Лорейн.

– Возможно, – кивнула Лиша. – А могут найтись и другие объяснения. Так или иначе, похоже, что все разрешилось. Я хочу поскорее оставить эту историю в прошлом.

– Что ты такое говоришь? – недоуменно спросила Арейн. – Ты не ищешь возмездия за смерть твоего скрипача? Тебе все равно?

– Этот скрипач спас больше жизней, чем Горные Копья унесли, – отрезала Лиша. – Он был моим лучшим другом, и мое сердце разбито.

Она подалась вперед и взглянула жестко.

– Но я давно наблюдала за этим круговоротом. Два года назад Джасин Соловей убил мастера Рожера, а его отправил в мою лечебницу. Затем Джасин попытался закончить начатое, Рожер защитился и угодил за это в темницу. Теперь Рожер мертв – очевидно, по приказу Джансона, а Джансона убили в ответ. Сколько еще нужно смертей, чтобы положить этому конец? – Она покачала головой. – Ничто не вернет мне Рожера, а потому я хочу одного – забрать его в Лощину и предать земле.

– Наверно, ты можешь позволить себе роскошь оставить все как есть и неделю ехать на юг, – сказала Лорейн. – Но убийство произошло во дворце. Убийцу нужно найти, а тело Рожера – улика.

Лиша откровенно потеряла терпение и так резко поставила чашку, что расплескала чай. Исключительно напоказ, но Рожер гордился бы ее актерством.

– Это неприемлемо. Нас слишком долго продержали в Энджирсе узниками. Скоро в город прибудет барон Лесоруб с тысячами подручных. Здесь же он спросит, как вышло, что его лучшего друга, находившегося под вашей опекой, убили, – и мы все равно уедем. Так или иначе.

– Это угроза? – осведомилась Лорейн.

– Это факт, – ответила Лиша.

Герцогиня покачала головой:

– Энджирс уже не слаб…

– Не надейся впечатлить меня своим трюком, принцесса, – перебила ее Лиша. – Я знаю об огне побольше тебя. Ты спасла Энджирс, но разбудила нечто худшее. Нам надо объединиться, а мы выполняем за демонов их работу.

– Ты же не веришь в эту войну с демонами, как и в пришествие Избавителя, – фыркнула Лорейн.

– В Избавителя я не верю, но нельзя отрицать, что демоны наступают. Один побывал у меня в голове, и я знаю, на что они способны. Ваше новое оружие бессильно против них.

– Посмотрим. Но мы не подпускаем демонов триста лет. Это не на нас напали.

Лиша кивнула:

– Этот бой… замарал нас всех. Наши руки в крови. – Она поочередно взглянула на собеседниц. – Арейн, я спасла твоего сына. И тебя, Лорейн. В обоих случаях рискуя собой и жизнью, которую ношу под сердцем. Умоляю, давайте расстанемся мирно, союзниками.

Герцогини переглянулись, и выражения их лиц были красноречивы. Арейн кивнула Лише:

– Забирай Рожера и новых подмастерьев, ступай с миром.

Новых подмастерьев. Джизелл закрывала лечебницу и становилась королевской травницей при матери-герцогине, а учениц отсылала с Лишей на юг для обучения в Лощине. В числе прочих поедут беременная герцогиня Мелни и – без ведома Арейн – Аманвах и Сиквах.

Когда эта пара объявится в Лощине, у герцогинь возникнут вопросы, но пусть на них ответит вестник, а не Лиша. Она уже не покинет Лощину, не будучи сопровождаема армией лесорубов.

334 П. В., зима

Аббан еще никогда не видел бегства шарумов. Эверам свидетель – он даже не припоминал, чтобы такое случалось. Безобразное, беспорядочное отступление, рожденное паникой.

В город въехали тысячи даль’шарумов, отборные войска Джайана. А выбралась жалкая горстка – орущих и в крови, – они покинули поле боя, без всякого плана направив скакунов тем же путем, каким прибыла армия. Они оставили по себе взрыхленную грязь, в которой смятенно замерли прочие силы – осадные команды, ха’шарумы и чи’шарумы и личная гвардия Джайана. Другие поняли намек, бросили посты и последовали за беглецами.

– Борода Эверама! – выдохнул Аббан, постепенно осознавая масштаб поражения.

Он повернулся к Глухому:

– Притащи мой сундук.

Когда немой ха’шарум выбежал из шатра, Аббан обратился к другому телохранителю, своему сыну Фахки: