— Любой из нас. А пока будь как китайцы. Помни, под небесами все вороны чёрные. Жизнь прекрасна. Боги совершают ошибки и ложатся спать, так что нужно стараться изо всех сил и никогда не доверять гуйлао!

Она улыбнулась, и мир снова воцарился у неё в душе.

— Бывают моменты, Иэн Струан Данросс, когда ты мне очень нравишься. Как ты ду… — Зазвонил телефон, и она осеклась. «Черт бы побрал этот проклятый аппарат! Будь моя воля, я запретила бы все телефонные звонки после шести вечера. Но тогда бедный Иэн сойдет с ума и этот чертов Благородный Дом рухнет, а бедный Иэн лишь им и живет. Я на втором месте, дети тоже, и так должно быть. Верно?»

— О, привет, Ландо, — проговорил Данросс. — Что новенького?

— Надеюсь, не побеспокоил, тайбань.

— Нисколько, — отвечал он, весь собравшись. — Я только что вошёл. Чем могу быть полезен?

— Извини, но я беру назад вчерашнее предложение поддержать тебя пятнадцатью миллионами. На время. Меня очень тревожит ситуация на рынке.

— Тревожиться не о чем. — Внутри у Данросса все похолодело. — Горнт опять взялся за свое. Вот и все.

— Я и правда очень обеспокоен. И дело не только в Горнте. Дело в «Хо-Пак» и в том, как на это реагирует рынок. Паника перекидывается на «Цзин просперити» и даже на «Вик»… Все эти знаки очень нехорошие, так что я подожду и посмотрю.

— Все решится завтра, Ландо. Завтра. Я рассчитывал на тебя.

— Ты увеличил втрое нашу следующую поставку золота, как я просил?

— Да, я сделал это лично. У меня есть телексы из Цюриха с подтверждением по обычному коду.

— Замечательно, замечательно!

— Завтра мне нужен будет твой аккредитив.

— Конечно. Если пошлешь сейчас ко мне домой нарочного, я выдам тебе чек на всю сумму.

— Именной чек? — Данросс постарался не выдать изумления. — На какой банк, Ландо?

— «Виктория».

— Господи, снимать сейчас столько денег?

— Я не снимаю, лишь плачу за определенное количество золота. Я предпочел бы перевести некоторые свои средства в золото и разместить их примерно на следующую неделю не в Гонконге, и сейчас представилась идеальная возможность это сделать. Ты можешь договориться, чтобы тебе перевели их по телексу завтра первым делом с утра. Первым делом. Да. Я не снимаю деньги, Иэн, а лишь плачу за золото. На твоем месте я тоже постарался бы обеспечить ликвидность своих средств.

Внутри опять все сжалось.

— Тебе что-то известно? — сдержанно спросил он.

— Ты меня знаешь, я всего лишь более осторожен, чем ты, тайбань. Мои деньги становятся очень дорогими.

— Не дороже моих.

— Да. Поговорим об этом завтра, тогда и посмотрим. Но на наши пятнадцать миллионов не рассчитывай. Извини.

— Тебе что-то известно. Я слишком хорошо тебя знаю. Что? Чжи баобучжу хо. — Это выражение, дословно переводимое как «огонь в бумагу не завернешь», означало «все тайное становится явным».

Последовала долгая пауза, потом Мата понизил голос:

— Между нами, Иэн, старик Прижимистый продает вовсю. Он хочет избавиться от всех своих акций. Этот старый черт будет помирать, а все равно учует, где можно потерять хоть один медяк, и я не знаю случая, чтобы он ошибался.

— От всех своих акций? — резко переспросил Данросс. — Когда ты говорил с ним?

— Мы сегодня весь день были на связи. А что?

— Я дозвонился до него после ланча, и он обещал, что не будет продавать или одалживать акции «Струанз». Он что, передумал?

— Нет. Я уверен, что нет. Он не может этого сделать. У него нет акций «Струанз».

— У него четыреста тысяч!

— У него было столько акций, тайбань. Хотя на самом деле эта цифра приближалась к шестистам тысячам: у сэра Луиса совсем немного своих собственных акций, он один из многочисленных номинальных лиц Прижимистого. Он избавился от всех шестисот тысяч. Сегодня.

Данросс чуть не выругался.

— Не может быть!

— Послушай, мой юный друг, все это строго конфиденциально, но ты должен быть к этому готов: Прижимистый дал команду сэру Луису продавать или одалживать все свои акции «Струанз», как только сегодня утром пошли слухи. Сто тысяч были распределены между брокерами и проданы тут же, а оставшиеся… Полмиллиона, что ты купил у Горнта, — это акции Прижимистого. Как только стало очевидно, что идет массированная атака на Благородный Дом и что Горнт играет на понижение, Прижимистый приказал сэру Луису одолжить всё, кроме символической тысячи акций, которую он оставил себе. Для соблюдения приличий. По отношению к тебе. Когда торги закрылись, Прижимистый остался очень доволен. За сегодняшний день он заработал почти два миллиона.

Данросс стоял, окаменев. Он слышал свой звучащий как ни в чем не бывало, ровно и сдержанно, голос, и это радовало, однако он был ошеломлен. Если продал Прижимистый, продаст и семья Цзинь. Примеру старика последуют человек двенадцать его приятелей, и это будет означать полный хаос.

— Вот старый мерзавец! — проговорил он, не держа зла на хитреца. «Сам виноват, надо было вовремя дозвониться до Прижимистого». — Ландо, а что твои триста тысяч с лишним акций?

Португалец медлил с ответом, и внутри все снова сжалось.

— Они пока у меня. Я купил их по шестнадцать долларов, когда вы первый раз выставили акции на продажу, так что мне пока беспокоиться не о чем. Возможно, Аластэр Струан был прав, когда выступал против акционирования компании. Из-за этого Благородный Дом стал уязвимым.

— У нас темпы роста в пять раз выше, чем у Горнта. Если бы не акционирование, нам никогда бы не выпутаться из всех бед, что достались мне в наследство. Мы пользуемся поддержкой «Виктории». И по-прежнему владеем акциями этого банка, у нас большинство голосов в совете директоров, так что они должны поддержать нас. Мы на самом деле очень сильны и, когда эта катавасия закончится, станем крупнейшим конгломератом в Азии.

— Возможно. Но с твоей стороны было бы разумнее принять наше предложение, чем постоянно подвергаться риску поглощения или рыночных потрясений.

— Тогда я не мог. Не могу и сейчас. Ничего не изменилось. — Данросс мрачно улыбнулся.

Ландо Мата, Прижимистый Дун и Игрок Цзинь вместе предлагали ему двадцать процентов прибыли своего золотого и игорного синдиката в обмен на пятьдесят процентов «Струанз», при условии, что он сохранит компанию полностью частной.

— Да ладно, тайбань, будь благоразумным! За пятьдесят процентов собственности мы с Прижимистым даем тебе сегодня сто миллионов наличными. В американских долларах. Твое положение как тайбаня нисколько не будет затронуто, ты возглавишь новый синдикат и станешь управлять нашей монополией на золото и игорный бизнес, тайно или открыто — за десять процентов всей прибыли в качестве личного вознаграждения.