— Нельзя сказать, что это самая плохая идея, — задумчиво проговорил Глут. — Хорошо, я сдам тебя Гру. Это ведь в конце концов твой начальник. Но тебя еще надо туда довезти на нашей джонке, а на ней ребята простые… Они не цацкаются с чужеземцами.

— Постараюсь спасти свою шкуру.

— Да уж! Пиратская джонка длиной в шестьдесят футов — прекрасное местечко, чтобы спасать там свою шкуру. Ну, в конце концов это твои проблемы, а не мои. Главное для меня, это то, чтобы ты дожил до той минуты, когда со мной расплатятся. И ты доживешь до той минуты.

Запах рыбы, водорослей и гнилой древесины доносился с джонки, стоявшей в гавани под треугольным парусом. Рослый лумбаганец, довольно средне раскрашенный и довольно просто устроенный по сравнению со своими соотечественниками, вышел из тени, чтобы загородить дорогу приближающемуся Глуту и Ретифу.

— А, это ты, Снулт, — окликнул его Глут. — Это Ретиф. Он пришел посмотреть на наш рейс глазом чужеземца.

— Да? — спросил Снулт. В его голосе одобрением и не пахло. Он бросил назад через плечо короткую команду, и перед гостями показались еще двое здоровых аборигенов. — Выбросьте–ка этого шпиона рыбам на ужин. — Шпионом он назвал Ретифа. — А этого подвесьте на нок–рее на полчасика. Пусть оттуда расскажет нам, почему так опоздал. — Он повернулся к Глуту и Ретифу спиной, сплюнул и развинченной походкой моряка отошел в тень.

Зато на первый план вышли два его приятеля. С каким–то даже деловитым выражением лиц они направились к Ретифу. В самый последний момент он сделал «нырок» вниз и в сторону, захватил руку ближнего к нему лумбаганца и по всем правилам земной борьбы айкидо развернул ее в сторону противоположную сгибу локтевого сустава. Бедняга, чтобы избежать перелома, стал нагибаться головой вперед и в самый неожиданный момент натолкнулся носом на колено Ретифа.

С ним было покончено: вопя от боли, он полетел с пирса в воду. Второй бродяга сделал неожиданный, как ему казалось выпад, но Ретиф упредил это нападение и пресек его в самом начале, нанеся сопернику прямой удар в челюсть. В воздухе сверкнули раскинутые руки, и через секунду лумбаганец присоединился в воде к своему барахтающемуся там товарищу.

Ретиф оглянулся и увидел Снулта, который не успел, оказывается уйти, а теперь было уже поздно. Тяжело вздохнув, он, понимая, что бежать бесполезно, сделал попытку выйти сухим из воды и, глядя через плечо Ретифа, сказал с уважением:

— Хорошая работа! Сразу двое!

Сзади к нему неслышно подошел Глут и без всяких церемоний, схватив его за ноги, опрокинул в темнеющую глубь воды.

— Трое, — поправил он Снулта, голова которого только что показалась на поверхности, быстро уносимая течением прочь от пирса.

Глут протянул свою шестипалую ладонь Ретифу.

— Морское путешествие, кажется, вот–вот начнется. Но если здешние порядки меня устраивали еще сегодня утром, то теперь положение изменилось. Обойдемся без них. Мы свергли Снулта и теперь я капитан этой джонки, Ретиф! Поднимаем якорь, пока сюда не прибежал взвод отборных фараонов поболтать с нами о тех парнях, что барахтаются в сливной грязи, ругая нас на чем свет стоит.

Через минуту Глут уже важно поднимался по трапу на свое судно, на ходу хрипло выкрикивая приказы.

Команда не задавала много вопросов и, надо отдать ей должное, быстро смирилась со сменой начальства. Особенно после того, как Глут раздал пару крепких плюх нерасторопным и замечтавшимся.

Снарядить и вывести корабль в открытое море из спокойной водички бухты было делом от силы часа.

— Наша цель на сегодня — партия товара с самой захудалой в округе барки. Зато груз — фуф! — говорил Глут своему новому другу, когда они — через час после выхода их бухты — лежали на корме в гамаках, посасывая доморощенный эль и любуясь залитыми лунным светом джунглями проплывающего мимо острова. — Он идет из Дэлариона. Это через несколько островов к западу отсюда. Фуф изготавливается только там: свои мастера, свои секреты. Отличный наркотик! Несколько капель фуфа в твоем кальяне — и тебе уже больше ничего от жизни не надо.

— А эта барка, с которой мы хотим встретиться… Это ведь торговля наркотиками, насколько я понимаю? Законом запрещено, не так ли?

— В открытом море о законе лучше не заикаться — здоровее будешь, — сказал, улыбаясь, Глут. — На земле — другое дело. Там жизнь поганая, ты сам видел. Но знаешь… Я бы назвал торговлю фуфом полулегальной. За товар ведь платятся налоги. Если, конечно, таможенники не настолько тупы, что не могут взять их. За товар взятки раскидываются направо и налево. Правда, недавно эти ребята потеряли свое самое лучшее судно, «Пикадилло», вместе с командой. Без него они сейчас еле сводят концы с концами. — Он стал вглядываться вдаль. — Эта халупа уже должна вертеться где–то за тем островом, и скоро мы ее увидим.

— Вы вроде бы в курсе оппозиционных настроений на Лумбаге, да? — спросил вдруг Ретиф.

— Я должен бы, конечно, знать об этом всю подноготную. В прошлую неделю, когда я работал на плантациях фуфа, по горло наслушался всяких россказней об оппозиции или как ее там…

— На плантациях фуфа? Но ведь это же, как вы говорили, на Дэларионе? Я не знал, что вы, лумбаганцы, способны менять место жительства как перчатки.

— Я был там военнопленным. Когда однажды сменялась охрана, я получил возможность оттуда убраться и я убрался. Кстати, обрати внимание на тот бот, на котором мелькает световая дуга на угольных электродах. Это Островная и Береговая Стража. По идее они здесь не должны сейчас околачиваться, но никогда наперед не знаешь, где вляпаешься в них.

— Я вижу, вы хорошо подготовились к рейсу, раз просчитали даже их маршрут.

— Как же! Мне ли не знать их маршрута, если еще месяц назад я сам был фараоном на этом боте!

— Вы, лумбаганцы, чуть ли не каждый день меняете свое амплуа. Наверно, такие смены подвертываются не всегда кстати? — спросил Ретиф. — Иной раз я представляю, как вы палите себе в лоб, искренне думая, что перед вами враг.

— Привыкнуть можно ко всему, — философски заметил Глут. — Мы привыкли и к этому.

— А не Гру ли это по правому борту? — спросил Ретиф, показывая рукой на темные очертания. — Не пора ли поворачивать к нему?

Глут зевнул.

— Чуть попозже, может быть, — лениво сказал он. — Я решил, что можно обойтись и без всякого выкупа — хлопот не оберешься. А я, знаешь, предпочитаю тянуть добрый эль на ночной палубе и вдыхать запах водорослей, чем ощущать, как твое тело расползается на глазах и удирает по частям в разные стороны…

Его слова были прерваны шумом в районе фок–мачты. Он вскочил и стал оглядываться. У мачты собрались матросы и что–то кричали, показывая руками в море. Глут взял бинокль. По левому борту стремительно приближалась смутно угадываемая большая тень…

— О, боже! Сдается мне… Неужели это Бламп?.. — Глут рванулся на нос, крича своим матросам: — Эй, вы что, ослепли?!