Более того, экономический развал Росфедерации может стать поводом для нападения НАТО и окончательного раздела нашей страны. И вот почему…

1

Был такой старый анекдот про глупого Арлекина, который свалился с высокого здания. Летит он себе и твердит про себя: «Да все не так уж плохо!». Пока не разбивается в лепешку. В 1992-1999 годы мы уподобились тому самому Арлекину, летящему вниз с крыши. Все думали, будто худшее после расчленения Советского Союза – уже позади. Эх, блажен, кто верует…

Вкратце наш вывод таков: с 1992 года «страна Россияния» занималась проеданием советского наследства, которое оказалось неожиданно богатым и прочным. Наши «элиты» из «чужих» эксплуатировали машины и коммуникации, предприятия. месторождения и транспорт, построенные или освоенные в СССР, делая на этом сказочные личные состояния, при этом ни черта во все это не вкладывая и не обновляя ни инфраструктуру, ни средства производства. Так, будто все это сделано из крепчайшего алмаза или из астрономической бронзы.

Но чудес не бывает, и потому в 2000-х годах страну ждет «пореформенное похмелье». Сразу несколько кризисов грозят сойтись в одной точке, слившись в один тотальный. И тогда и 17 августа, и Чеченская война покажутся нам мелкими неприятностями. Страна тяжело грянется оземь, расколовшись на части, брызжа кровью. Так что же это за кризисы?

1. Продовольственный кризис В 1999 поля России поразила саранча. Подобно тому, как распространение туберкулеза говорит о засилье нищеты в государстве, а стаи воронья – о грязи в городе, нашествие саранчи показывает: развалена система химической защиты сельского хозяйства, погибла аграрная авиация. Но саранча пришла вместе с засухой – второй подряд после засухи 1998 года. И ученые говорят о том, что мы вступаем в целый цикл засушливых лет.

Мы встречаем их с полностью разваленным сельским хозяйством. В Российской социалистической федеративной республике, когда ее президентом в 1991 году стал некий ельцин, один комбайн приходился на 200 гектаров поля. В «обновленной России» 1999 года число комбайнов уполовинилось, и теперь одна машина приходится на четыреста «га». Уборка урожая поэтому затягивается на три месяца, за которые половина хлеба просто осыпается, расклевывается, уничтожается насекомыми-вредителями. Денег на закупки новой техники нет. На это подчас требуется до двух региональных бюджетов. А все разговоры о возрождении машинно-тракторных станций, в которых техника работает с наибольшей отдачей сразу на многие хозяйства, так и остались разговорами.

Обратите внимание на белый хлеб, который мы едим теперь в «Россиянии» и сравните (кто помнит) с хлебом Империи. Нынешний хлеб – скверного качества, он безвкусен, быстро крошится и черствеет. Это потому, что выпекают его из низкосортного мягкого зерна, предназначенного на корм скоту. Из экономии. Нынешний хлеб неестественно «воздушен» – потому что тесто из низкосортного зерна не поднимается само. и потому в него приходится добавлять вредные для здоровья бромистые присадки. Это – эрзац-хлеб. Уже сейчас его делают из пораженного клопом-черепашкой зерна, потому что у россиянских властей нет денег на химическую защиту полей от вредоносных насекомых. А что будет дальше?

Засуха, говорите? Из 5,5 миллиона гектаров поливных земель, которые были созданы трудами нашего народа в одной лишь Росфедерации к 1991 году, сегодня осталось только два миллиона.

Урожайность? Для весьма средненькой ее цифры в 30 центнеров с гектара поля надо вносить в него хотя бы 100 кг минеральных удобрений ежегодно. Чтобы не исчерпать плодородие почвы. Развитые страны вносят по 300-400 кг. СССР вносил 105 кг. А нынешняя Россияния – всего 12. Без удобрений обходилась царская Россия, столь любимая нашей интеллигенцией, которая де «кормила всю Европу». Но пятая часть русского хлеба, вывозимого тогда, давалась за счет того, что в деревне жило 87 процентов жителей (а не 17, как ныне). И вывоз этот шел благодаря тому, что половина крестьян регулярно голодала, не в силах обеспечить урожайность выше 6-9 ц/га.

Сколько у нас хлеба? Для нормального развития нужна тонна зерна в год на человека. То бишь, по идее в РФ нужно собирать 145 миллионов тонн хлебов. В 1997 собрали около 70 миллионов. (В СССР 1926-1927 гг. при примерно той же численности населения собирали 67,6 млн. тонн – на лошадках, без удобрений и комбайнов). Мы не голодали лишь потому, что с 1992 года почти уничтожили свое мясо-молочное скотоводство, которому нужен корм из зерна, завозя мясную снедь по импорту – на валюту от нефти и займов. (Но займов больше не дают, а добыча нефти падает). Кормовое зерно стали использовать для выпечки хлеба.

В 1998 грянула засуха, и мы собрали 47,5 миллиона тонн хлеба. II августа 1998 года под председательством Немцова состоялось заседание правительственной комиссии по оперативным вопросам, где было недвусмысленно сказано: продержаться удастся только благодаря остатку 1997 года в виде 20 миллионов тонн хлеба. Но если засуха случится и в 1999, то этой «страховки» у нас не будет.

Засуха пришла и в 1999. Вместе с саранчой. Но что будет, если впереди целая череда жарких лет? Что мы будем делать тогда, имея разваленную техническую базу, вечный недостаток топлива, удобрений, химикатов для вытравливания вредителей, среди которых саранча – только один вид из многих. Что мы жрать-то будем, господа реформаторы, язви вас в печень? Нужны будут массированные закупки снеди за рубежом на валюту, которую нам дает вывоз нефти-газа. Но и их добыча под властью «чужих» падает. Как будут жить моя дочь и ваши дети, дорогой мой читатель? Ибо впереди нас еще ждет и голод энергетический!

2. Энергетический кризис. Подобно тому, как срок жизни экипажа лежащей на дне, подбитой подлодки измеряется объемом воздуха, который еще остался в баллонах, отпущенное нынешней России время жизни определена скоростью падения добычи нефти и газа за критический рубеж.

В СССР добывалось около 600 миллионов тонн нефти ежегодно. В 1992 в России было 33 государственных добывающих объединения, которые, в отличие от нынешних 15 частных нефтекомпаний, не могли похвастать ни роскошными офисами с «навороченной» оргтехникой, ни кавалькадами лимузинов и пресс-службами. Да вот только те тридцать три обломка социалистической экономики добыли в 1992 461,9 миллиона тонн нефти, а наши приватизированные компании в 1999 дали едва-едва 304 миллиона тонн.

Между тем, для России есть критический рубеж добычи – не меньше 300 миллионов тонн. Если добывается меньше, то начинается дефицит топлива внутри страны. Ведь вывоз нефти за рубеж уменьшить нельзя – иначе стране не хватит валюты для расплаты по долгам, для импорта продовольствия. Оставшиеся 150 миллионов тонн – это топливный голод, который мы чувствуем уже сейчас. И это при еще полумертвой промышленности! А самое главное – добыча ниже 300 миллионов тонн ведет к убыткам нефтекомпаний, в результате которых они примутся глушить малодебетные скважины, еще больше «роняя» добычу.

По всем прогнозам добыча нефти в РФ в ближайшие годы будет падать, скатившись до 250 миллионов тонн в 2005 г. А то и до 225 миллионов. Придется в 4-5 раз сокращать вывоз нефти на экспорт, лишая Россию 20 процентов валютных поступлений. И это при огромной зависимости от импорта, при необходимости расплачиваться во внешним долгам! Из-за плохих собственников, из-за дурацкой налоговой системы, установленной «реформаторами», изза массовых неплатежей бюджетов, вызванных как воровством чиновников, так и политикой «сжатия денежной массы» от Гайдара-Чубайса-Черномырдина. Износ основных фондов в нефтяной отрасли достиг 56 процентов. Инфраструктура отрасли напоминает прогнившую ткань. Сеть нефтепродуктопроводов изношена на 63 процента. В 2005 г. (беру сведения из доклада Минтопа РФ на июньском нефтегазовом конгрессе в Москве) из строя по причине изношенности выйдут 42 процента нефтеперерабатывающих мощностей страны, дающих и бензин, и керосин, и дизельное топливо с машинными маслами.