Не сказав ни слова, он ранил кинжалом второго мужчину. Тот взвыл от боли и скатился по лестнице, а Жоан воспользовался этим, чтобы дотащить наконец Анну до второго этажа. Там они увидели монаха-доминиканца, которого сопровождал вооруженный человек.

– За мной! – крикнул он Анне.

И бросился на обоих, размахивая кинжалом. Монах взвизгнул, уронив свой светильник, в то время как другой отступил назад, доставая меч.

– Сюда! – крикнул солдат. – Здесь беглецы!

Солдат со светильниками и мечами становилось все больше. Комната с дверью, через которую можно было выйти к мосту, находилась в коридоре, но этот мужчина закрывал проход, и Жоан понял, что буквально через несколько мгновений они будут окружены.

– Дорогу! – крикнул он солдату, прыгнув вперед и делая выпад.

Тот смог отбить удар своим мечом, но был вынужден отступить. Жоан воспользовался этим, чтобы нанести ему новые удары.

– За мной! – сказал он Анне.

Он увидел, как за спиной Анны поднимались по лестнице подоспевшие на выручку солдаты, и со всей накопившейся яростью и отчаянием накинулся на своего противника, который продолжал отступать. Наконец они добрались до кабинета, сообщавшегося с мостом короля Марти. Жоан толкнул дверь, и та открылась с тихим скрипом. Увидев на столе лампаду, которая все еще освещала окружающее пространство, он облегченно вздохнул: сюда никто не заходил. Быстрым движением он втянул Анну внутрь и забаррикадировал дверь деревянной балкой.

Жоан воспользовался этим мгновением, чтобы снова обнять ее и прошептать на ухо:

– Вы свободны! Но нам надо поторопиться.

Она посмотрела на него с нежной улыбкой и сказала:

– Спасибо, Жоан! – и тут же добавила с беспокойством: – Хотя не думаю, что смогу быстро бежать.

– Сюда! – И Жоан взял в руки светильник, чтобы подвести ее к отверстию в стене.

Солдаты стучали в дверь с криками:

– Именем инквизиции, откройте!

Но беглецы были уже на мосту, который вел в собор. Жоан подумал, что солдаты забыли о существовании моста и решили, что они заперты в кабинете, поэтому, пока не выбьют дверь, не поймут, что их там уже нет. А значит, у них есть преимущество, хотя и небольшое.

Перейдя мост, они быстро пошли по каменным плитам собора. Звуки их шагов громко отдавались от стен и сводов огромного, застывшего в молчании храма, освещаемого лишь их лампадой. Жоан тащил за собой Анну со всей осторожностью, но она задыхалась. Многие недели, проведенные ею в заточении, привели к тому, что мышцы ее ослабли. Спустившись на нижний этаж, супруги оказались перед закрытой дверью. Жоан, светя лампадой, стал искать в своей сумке нужный ключ. Он тщательно изучил очертания каждого из ключей на случай, если вдруг они останутся без света. У него дрожали руки, и Анне пришлось самой держать лампаду. Наконец он нашел нужный ключ, они вышли на первый этаж и быстрым шагом достигли двери, ведущей во внутренний дворик. Около нее Жоан снова вынужден был искать нужный ключ среди тех, что находились в его сумке. Пройдя в дверь, он аккуратно закрыл ее, но они не сделали и двух шагов по огромной крытой галерее, готические арки которой и силуэты пальм четко были видны при сиянии звезд, как их испугал оглушительный шум.

– Что это? – обеспокоенно спросила Анна.

– Это соборные гуси, – ответил Жоан. – Они живут в пруду и в садике в центре внутреннего двора. Они агрессивны, как собаки, и предупреждают о появлении любого чужака.

Жоан вытащил кинжал, но птицы не стали к ним приближаться, и они смогли спокойно пройти расстояние, отделявшее их от Страстных ворот.

Послышались крики пономарей: извещенные гусями, они бросились искать посторонних. Жоан воспользовался еще одним из своих ключей, чтобы открыть последнюю дверь, и, выйдя через нее, они оказались на улице. Жоан и Анна находились с противоположной главному входу стороны собора – рядом с окружностью, образованной заалтарной апсидой. Чудесное звездное небо и убывающая луна простирались над ними, и Анна мгновенно узнала место и улицу напротив.

– Улица Парадиз!

Действительно, перейдя через узкую дорогу, они пошли по этой улице, которая, образовав два зигзага из почти прямых углов, выводила на улицу Эспесьерс, где находилась их книжная лавка. Через две улицы были слышны крики, и они поспешили укрыться в уютной темноте улочки.

– Попрощайся с ней, – сказал Жоан Анне, когда они дошли до книжной лавки.

Она погладила стену и заднюю дверь, а Жоан в это время просунул в лаз для кошек свою кожаную сумку с ключами от собора. Льюис вернет их его брату Габриэлю, как только представится такая возможность.

– Я уже попрощалась и с лавкой, и со всем остальным в тот день, когда меня арестовали, – прошептала Анна.

– Надо торопиться, – спокойно произнес Жоан. – На берегу ждет лодка, которая отвезет нас в Валенсию, а оттуда мы поплывем в Неаполь. Она выйдет в море до рассвета.

– Да поможет нам Бог! – воскликнула Анна, которая временами, казалось, приходила в себя и становилась прежней.

Они пересекли площадь Сант Жауме, дошли до улицы Сьютат и там, прячась в темноте, то шли быстрым шагом, то бежали – в зависимости от видимости и состояния Анны. Они достигли конца улицы Регомир, свернули налево на улицу Мерсе, дошли до площади Ви и, наконец, оказались на площади Фалсиес. В этом месте стена, отделявшая город от моря, была разрушена и песок покрывал почти всю площадь, в центре которой возвышалась виселица. Зловещая тень висевшего на ней тела вызывала дрожь. Это было первое, что увидел Жоан, когда ребенком пришел в Барселону, и последнее, что увидит, покидая ее уже зрелым человеком.

Вдали виднелась темная поверхность моря, еле заметно освещаемая звездами и луной; огромная масса шевелилась, посылая шумные волны на берег. Одинокая лодка качалась на волнах очень близко от берега. На ней был зажжен фонарь, который описывал круги света в унисон с движением волн.

– Вон лодка! – воскликнул Жоан.

И они, счастливые, побежали к берегу. Оба задыхались, но это не имело значения, ведь скоро они будут в безопасности, а через несколько недель обнимут своих детей в Неаполе.

– Спасибо тебе, Господи! – сказала Анна.

Они шли по берегу, взявшись за руки, песок замедлял их шаги, но вскоре они оказались на той его части, которая была увлажнена морем.

– Свобода! – крикнул Жоан, когда его ноги зашлепали по воде, – очередная волна откатывалась в море.

Анна почувствовала невообразимое счастье, когда ногами ощутила прохладу морской воды. Там, вблизи, почти на расстоянии вытянутой руки, качалась среди темных с серебряными отблесками волн шлюпка, воплощавшая собой их спасение. Но в этот момент послышался приглушенный песком топот лошадиных копыт. Этот звук оказался более громким, чем шелест волн, и у Анны вырвался испуганный возглас.

– Бежим! – крикнул Жоан.