- Старградский князь мне не дядька, а я не дитя малое, - гордо ответил Григор, - Я люблю его и благодарен за всё, но у меня своя голова на плечах. Я – князь. Пока сам во всём не разберусь, предпринимать ничего не стану. Передай, что если он хочет меня видеть – я буду в Солёном Городище его ждать.

- Как прикажешь, - вздохнул всадник с горечью, на которую юный князь не обратил внимания, - Тогда прощай, княже. Не поминай лихом и прости за всё!

- О чём ты? – с удивлением повернулся к нему князь, - За что прощенье просишь?

Всадник, не говоря больше ни слова, взмахнул рукой с невесть откуда появившимся в ней большим красным платком. Затем резко развернул коня прямо под носом озадаченного князя и с места взял в галоп.

- Да что тебя … - выругался Брячеслав, прикрывая глаза от столба пыли, поднятого копытами, - Да что же это?! Княже!

В рассеивавшимся клубе пыли юный князь медленно оседал на землю. В его груди торчали сразу три стрелы.

- Братцы! – закричал воевода и тут же крик его оборвала стрела, пронзившая его прямо в глаз.

В следующую секунду град стрел обрушился на оставшихся в ладьях княжеских спутников. Раздались крики раненых. Немного придя в себя от неожиданного нападения, дружинники схватили щиты и образовали что-то вроде крыши, по которой забарабанили стрелы. Двое или трое стали стрелять в ответ из-за щитов. Кое-кто выскочил из ладьи и попытался столкнуть её в воду, но тут же падал под градом стрел. Остальные, прикрываясь щитами и отстреливаясь в ответ, попытались оттолкнуться от берега длинными вёслами. И у них стало получаться. Тяжёлая ладья медленно стала сползать в воду.

Тут, командовавший наверху, голый по пояс рослый суней гортанно выкрикнул резкую команду на своём языке. Вперёд выступили несколько лучников со стрелами, обмотанными паклей, пропитанной нефтью. Миг и зажженные стрелы, оставляя за собой дымный след, одна за другой полетели в ладьи.

Стояла сухая и жаркая погода. Деревянные снасти и скарб внутри ладей моментально вспыхнули, словно факел. Раздались истошные вопри обожженных. Люди стали выпрыгивать из ладьи прямо под стрелы. Нескольким всё же удалось выбраться невредимыми с оружием в руках. Тогда сунейские всадники с диким криком ринулись в атаку вниз со склона.

Началась яростная кровавая схватка, в которой полегли все, до одного, княжеские люди. Не спасся никто. Когда стих шум боя, наверху медленно показалась массивная фигура боярина Путянича. Он неторопливо спустился по склону, стараясь не смотреть на распростёртое на песке тело юного князя. На душе у него было тошно. «Вот и ещё один, - мысленно проговорил он, - О Боги! Сколько их ещё будет? Не легко даётся Ярриле Верховная ВЛАСТЬ.»

Сунеи суетились на берегу. Отчаянно пытаясь погасить одну из ладей, которая пострадала от огня меньше.

- Зачем стараетесь? – удивился боярин, - Ей уже все-равно больше не плавать.

- Последний путь будет, - пояснил ярл Агонар, отдуваясь и вытирая пот.

- Это ещё что?

Ярл молча указал рукой на берег. Рядом с ладьёй сидели несколько сунеев и медленно раскачиваясь пели заунывную погребальную песню над тремя убитыми своими товарищами, лежащими на песке. Тут же, в тени склона, сидели несколько раненых.