Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она покачала головой и попыталась улыбнуться.
Двенадцатого, во вторник после Дня ветеранов, «Морнинг ньюс» опубликовала большую передовицу о предстоящем визите Кеннеди и о том, какое значение имеет его приезд для города. «Многие горожане готовы встретить молодого и неопытного президента с распростертыми объятиями, — говорилось в статье. — Ажиотаж нарастает. Разумеется, этому способствует и приезд его красивой и харизматичной жены».
— Прошлой ночью тебе снова снился Желтая Карточка? — спросила меня Сейди, когда вошла. Праздничный день она провела в Джоди, главным образом для того, чтобы полить цветы и, как она это называла, «напомнить о своем существовании».
Я покачал головой.
— Милая, ты проводишь здесь больше времени, чем в Джоди. А как же твоя работа?
— У меня теперь неполная рабочая неделя, спасибо миз Элли. Все нормально, а когда я уеду с тобой… если мы уедем… я просто должна увидеть, что случится.
Она отвела глаза и принялась раскуривать сигарету. Наблюдая, как долго она постукивает ею по кофейному столику, а потом возится со спичками, я пришел к удручающему выводу: у Сейди оставались сомнения. Я предсказал мирный исход ракетного кризиса, я знал, что Дика Тайгера нокаутируют в пятом раунде… но сомнения оставались. И я ее не винил. Окажись я на ее месте, наверное, у меня тоже оставались бы сомнения.
Потом она просияла.
— Но у меня отличная замена, и готова спорить, ты можешь догадаться, о ком я говорю.
Я улыбнулся.
— Это… — Но я не мог вспомнить имени. Я буквально видел его — выдубленное ветром загорелое лицо, ковбойская шляпа, галстук-шнурок, — однако утром того вторника с именем ничего не выходило. Начал болеть затылок, там, где я ударился о плинтус… но какой плинтус, в каком доме? Меня страшно злило, что я этого не знаю.
Кеннеди прибывает через десять дней, а я даже не могу вспомнить гребаное имя этого старика.
— Попытайся, Джейк.
— Я пытаюсь, — ответил я. — Пытаюсь, Сейди!
— Подожди. У меня идея.
Она положила дымящуюся сигарету в один из желобков пепельницы, направилась к двери, вышла из комнаты, закрыла дверь за собой. Потом открыла и заговорила комично-хрипатым, низким голосом, совсем как тот старик всякий раз, когда навещал меня:
— Как поживаешь сегодня, сынок? Что-нибудь ел?
— Дек, — вырвалось у меня. — Дек Симмонс. Он женился на миз Мими. А потом она умерла в Мексике. В ее честь мы провели вечер памяти.
Головная боль ушла. Как рукой сняло.
Сейди захлопала в ладоши и подбежала ко мне. Меня наградили долгим и сладким поцелуем.
— Видишь? — сказала она, оторвавшись от моих губ. — Ты можешь это сделать. Еще не поздно. Как его зовут, Джейк? Как зовут этого безумного негодяя?
Но я не мог вспомнить.
Шестнадцатого ноября «Таймс гералд» опубликовала маршрут кортежа Кеннеди. Он начинался в аэропорту Лав-Филд и заканчивался в «Трейд-март» выступлением Кеннеди перед членами городского совета и приглашенными гостями. Номинально он собирался приветствовать открытие Исследовательского центра для выпускников и поздравить Даллас с экономическими успехами последнего десятилетия, но «Таймс гералд» спешила сообщить всем, кто еще этого не знал, что истинная причина выступления — чисто политическая. Техас проголосовал за Кеннеди в 1960 году, однако в шестьдесят четвертом все выглядело не так радужно, пусть даже Кеннеди по-прежнему собирался баллотироваться в тандеме со стариной Джонсоном, уроженцем Техаса. Циники все еще называли вице-президента Линдон-Разгром, намекая на выборы в сенат в 1948 году, когда он одержал победу, которая дурно пахла, набрав на восемьдесят семь голосов больше соперника. Давняя, конечно, история, но прозвище указывало на смешанные чувства, которые техасцы питали к президенту. Перед Кеннеди — и, разумеется, перед Джеки — ставилась задача помочь Линдону-Разгрому и губернатору Техаса Джону Коннолли укрепить боевой дух сторонников.
— Посмотри сюда. — Длинный палец Сейди двигался по прочерченной линии маршрута. Кварталы и кварталы Главной улицы. Потом Хьюстон-стрит. Везде высокие здания. — Этот человек будет поджидать кортеж на Главной улице? Должен поджидать там, как думаешь?
Я слушал ее вполуха. Потому что увидел кое-что еще.
— Посмотри, Сейди, кортеж проследует по бульвару Черепашьего ручья.
У нее загорелись глаза.
— Это должно случиться там?
Я с сомнением покачал головой. Вероятно, нет, но о бульваре Черепашьего ручья я знал что-то, имеющее отношение к человеку, которого пришел останавливать. И когда я думал об этом, кое-что всплыло на поверхность.
— Он собирался спрятать винтовку и вернуться за ней позже.
— Спрятать где?
— Не имеет значения, это уже случилось. Это часть прошлого. — Я закрыл глаза руками, потому что свет в комнате внезапно стал слишком ярким.
— Перестань думать об этом. — Она убрала газету. — Расслабься, а не то опять разболится голова и придется принимать таблетку. От них ты становишься таким заторможенным.
— Да, — кивнул я. — Я знаю.
— Тебе надо выпить кофе. Крепкого кофе.
Она пошла на кухню и сварила кофе. Когда вернулась, я уже похрапывал. Проспал три часа и мог бы пробыть в Стране коматоза и дольше, но она разбудила меня, тряхнув за плечо.
— Что ты помнишь о приезде в Даллас?
— Я не помню, как приехал.
— Где ты остановился? В отеле? В гостинице для автомобилистов? Снял комнату?
На мгновение мне смутно вспомнился двор и много окон. Швейцар? Возможно. Потом все ушло. Головная боль вновь начала набирать силу.
— Не знаю. Я только помню, что пересек границу штата по двадцатому шоссе и видел рекламу барбекю. Но до Далласа оставалось ехать и ехать.
— Я знаю, но нам не придется ехать так далеко. Если ты въехал в Техас по двадцатому шоссе, то по нему же и добрался до Далласа. Сегодня уже поздно, а завтра отправимся на автомобильную прогулку.
— Наверное, ничего не выйдет. — Но я тем не менее почувствовал, как вспыхнула искорка надежды.
Сейди осталась на ночь, а утром мы покинули Даллас по Пчелиному шоссе, как называли его горожане, и покатили на восток к Луизиане. Сейди сидела за рулем моего «шеви», который снова был на ходу после замены сломанного замка зажигания. Дек за этим проследил. Она доехала до Террелла, потом свернула с шоссе на покрытую выбоинами автостоянку у придорожной церкви — Спаса-на-крови, как мы прочитали на доске объявлений на высохшей лужайке. Под названием церкви было послание к пастве: «ЧИТАЛ ЛИ ТЫ СЕГОДНЯ СЛОВО ВЕЛИКОЕ БОЖЬЕ?» Некоторые буквы отвалились, так что на доске осталось: «ИТАЛ И ТЫ СЕ ОДНЯ СЛОВО ЕЛ КОЕ Б ЖЕ?»
Сейди с тревогой взглянула на меня.