Пузыри стали исчезать вместе с водой, вытекающей через узкие щели у дна ванны. Эдеард поднялся и застонал. Ген–мартышка уже ждала его с халатом наготове. Он набросил его на плечи, прошел в кухонный уголок и сел за маленький столик. Рядом со столом имелось пятиугольное окно, откуда открывался вид на крыши центральной части города.

Ген–мартышка поставила перед ним стакан с соком яблок и манго и чашку со смесью овсяных хлопьев, орехов и сухофруктов. Сок приятно холодил горло; по его инструкции ген–мартышки перед подачей на стол на час ставили стакан в холодную нишу. Эдеард налил в чашку молока (тоже охлажденного) и начал есть, глядя, как в лучах поднимающегося солнца просыпается город.

Жизнь была бы прекрасной, если бы только он перестал размышлять о царившем на улицах и каналах беззаконии. За последние недели его отделение добилось осуждения нескольких нарушителей. Но это нельзя было назвать значительным результатом: несколько подростков, ограбивших магазин, почти постоянно пьяный вор, да хозяин дома, арестованный по поручению гильдии клерков за уклонение от налогов. Никаких столкновений с бандами, причинявшими жителям Маккатрана большую часть проблем, не было.

«Ты готов?» — донесся телепатический посыл Кансин, когда Эдеард уже застегивал форменную куртку.

Он натянул ботинки. Новенькие, стоившие трехдневного заработка, но оправдывающие свою цену.

— Уже иду.

Она ждала его на галерее, перекинув через руку непромокаемый плащ.

— Сегодня будет дождь, — объявила Кансин.

Эдеард окинул взглядом ясное небо.

— Ну, как скажешь.

Кансин усмехнулась, и они вместе стали спускаться по неудобным ступеням. Каждое утро Эдеарду очень хотелось сформировать из них менее опасную лестницу — и приписать чудо Заступнице.

— Это ведь будет твоя первая зима в городе, верно? — спросила Кансин.

— Да.

Лето было таким долгим и жарким, что Эдеард не мог себе представить Маккатран, занесенный снегом и скованный льдом. Эдеард стал неплохим (по его мнению) футболистом и в составе команды занял третье место в малой парковой лиге Дживона. Многие таверны выставили столики на улицы, и за ними он провел немало приятных вечеров. Он даже начал снова делать наброски, хотя и никому их не показывал. Вместе с Салраной, скопив немного денег, они совершили прогулку по городу на гондоле.

— Зимой будет весело, — сказала Кансин. — Перед Новым годом часто устраиваются вечеринки. В первый день года мэр приглашает всех желающих на бесплатный завтрак с зажаренным на вертеле быком, только вот все в этот день сильно страдают от похмелья и потому опаздывают. А парки и площади, укрытые снегом, становятся светлыми и чистыми.

— Звучит заманчиво.

— Но тебе надо купить теплую куртку. И шапку.

— На нашу зарплату?

— Я знаю несколько магазинов, где за приемлемые цены можно взять качественные вещи.

— Спасибо.

— И не забудь заранее запастись углем для плиты; в середине зимы в домах бывает не слишком тепло, а цены на уголь после первого снегопада поднимаются выше крыш. Прокляни их Заступница, эти торговцы думают только о наживе.

— Ты сегодня в отличном настроении.

— В субботу моя сестра устраивает праздник присвоения имени своему новорожденному сыну. Она пригласила меня стать поручительницей перед Заступницей.

— Отлично. Как она собирается его назвать?

— Дьюм, в честь третьего мэра.

— Хорошо.

— А ты и понятия не имеешь, чем он прославился?

Эдеард весело усмехнулся.

— Не-а!

Кансин рассмеялась.

В последнее время между ними сложились ровные отношения. Лучшие друзья. Вся напряженность, возникшая после празднования выпуска, давно исчезла. И он был этому отчасти рад. Эдеард не хотел, чтобы они чувствовали себя неловко, работая бок о бок. С другой стороны, он не мог забыть ни поцелуя, ни охватившего их обоих чувства. У него не хватало смелости снова вернуться к тому разговору. Кансин тоже никогда не поднимала эту тему.

Зато его теперь одолевали мысли о Салране, всегда остававшейся в отличном расположении духа и всегда красивой. Было невероятно трудно не замечать ее женственности. И Эдеард подозревал, что это ей прекрасно известно. Ее поддразнивания в последнее время становились все более резкими.

Остальные члены отряда уже собрались в главном зале участка Дживона и заканчивали завтрак. В отличие от Эдеарда, почти никто из них не готовил пищу дома. Максен пришел в очках с очень темными стеклами, почти таких же, какие носил Дибал. Кансин, едва увидев его, рассмеялась.

— Что, мальчики, вы вчера снова развлекались в театрах?

Максен что–то буркнул и сердито посмотрел на нее поверх чашки с очень крепким черным кофе.

Эдеарду очень хотелось спросить, как ему понравилась Нанитта, танцовщица из театра. Наверное, они провели бурную ночь, раз наутро он явился выжатым как лимон. Но, какими бы они ни были друзьями, Кансин не терпела рассказов об их похождениях.

— Есть новости, — прошипел Бойд, оглядываясь, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает из–за соседних столов.

— Выкладывай.

Эдеард пододвинул себе стул и сел. Таинственное выражение лица Бойда выглядело почти комическим.

— Моему брату Изойксу опять угрожают. К нему в лавку пришли вчера вечером, когда он уже закрывался, и потребовали двадцать фунтов, чтобы «отвести беду». Сегодня утром они явятся за деньгами.

Эдеарду это не понравилось. Три раза за последние несколько месяцев Бойд говорил им о членах банды, приходивших к его брату в их семейную пекарню. До сих пор реальных угроз не было, только предупреждения, чтобы он «вел себя разумно». Подготавливали почву. Но теперь было предъявлено требование.

— Это довольно глупо с их стороны, — медленно произнес Эдеард.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Динлей.

— Они наверняка знают, что брат Изойкса служит констеблем. Зачем им идти на риск? В Дживоне сотни магазинов, чьи хозяева не имеют таких связей.

— Это же бандиты, — возразил Динлей. — Жадные и глупые. На сей раз слишком жадные и слишком глупые.

— Придет какая–нибудь мелкая сошка, — заметила Кансин. — Хулиганы, недавно присоединившиеся к банде.

— Что же, мы не поможем? — запальчиво воскликнул Бойд.

— Поможем, — ответил Эдеард. — Об этом не может быть и речи. Мы будем на месте и произведем арест, тебе это прекрасно известно. Кансин хотела сказать, что это не решит проблемы.

Максен согнутым пальцем опустил очки и посмотрел поверх ободков.

— Надо же с чего–нибудь начать, — прохрипел он.

— Ты говоришь так, словно мы одни намерены бороться с бандами, — сказала Кансин.