Если бы нам пришлось держаться на плаву, расщепить балки оказалось бы невозможно, но, к счастью, в том месте вода доходила лишь до плеч. Впрочем, задачу нам все равно предстояло решить нелегкую: используемые в качестве опор древесные стволы, чтобы предотвратить гниение, были пропитаны чапопотли; в результате древесина стала упругой и не поддавалась лезвиям мечей. Мы трудились всю ночь напролет, и лишь с восходом солнца одна из массивных свай содрогнулась и издала оглушительный треск. В тот момент я находился под водой и чуть не оглох от сотрясения, но мне все же удалось вынырнуть на поверхность. Тут нам крикнули, чтобы все возвращались и взбирались на дамбу.

Мы поднялись как раз вовремя. Свая под той частью акведука, которая сворачивала в сторону от дамбы, уже ходила ходуном и вскоре со страшным скрежетом проломилась прямо на месте изгиба. Некоторое время конец потерявшего часть опоры водовода сотрясался, как хвостовая погремушка змеи коакечтли. Потом сваи, подрубленные нами под участком длиной примерно в десять шагов, подались, пролет покосился набок и, подняв огромную волну, упал в воду. Из неровного края обломившегося желоба все еще изливалась вода, но теперь она попадала только в озеро, а не устремлялась в Теночтитлан. На дамбе, где мы находились, вода убывала прямо на глазах.

– Пошли-ка теперь по домам, – сказал один из моих собратьев-Орлов и со вздохом добавил: – Будем надеяться, что мы сумели спасти жилища, куда собираемся вернуться.

Забегая вперед, скажу, что вода, хлынувшая в Теночтитлан и затопившая некоторые районы города, поднявшись там до уровня человеческого роста и простояв большую часть дня и целую ночь, причинила столице немалый урон. Некоторые дома, возведенные прямо на земле, просто рассыпались, другие же, стоявшие на сваях, оказались опрокинутыми и сброшенными со своих опор, причем многие их жители получили травмы, а около двух десятков горожан – главным образом дети – утонули, были раздавлены обломками или пропали без вести. Однако трагедия коснулась лишь тех районов города, где вода переполнила водоводы и резервуары; а как только мы, воители-Орлы, разрушили акведук, она мигом ушла в каналы.

Однако не успели жители Теночтитлана разобраться с последствиями первого, не столь уж страшного наводнения, как случился другой, еще худший потоп. Мы лишь разрушили часть акведука, но не перекрыли воду. Это предстояло сделать тем, кого Ауицотль послал на материк, но они не смогли прекратить поступление воды из источника, и она продолжала изливаться в часть озера, ограниченную западной и южной дамбами. Да вдобавок еще сильный восточный ветер не давал избытку воды уйти через проходы в дамбах и городские каналы в большое озеро Тескоко. Каналы наполнились, вода, перехлестнув через край, разлилась по улицам, и Теночтитлан из города-острова превратился в огромное скопление зданий, выступавших над обширным водным пространством.

Едва вернувшись с неудачной церемонии освящения, Ауицотль послал лодочника в Тескоко, и Несауальпилли немедленно откликнулся на призыв о помощи. К продолжавшему извергать воду источнику в Койоакане был срочно отправлен отряд мастеровых, которые, оправдав всеобщие надежды, нашли способ перекрыть этот поток. Сам я на том месте никогда не был, но знаю, что источник находится на склоне холма, так что, скорее всего, Несауальпилли распорядился выкопать систему канав и насыпей, позволившую отвести часть воды источника на другую сторону, а уж оттуда поток, не причиняя никому вреда, устремился на пустоши. После того как источник был укрощен, а потоп остановлен, решили привести в порядок акведук. Несауальпилли спроектировал ворота, которые могли в соответствии с нуждами города пропускать по акведуку большее или меньшее количество воды. Именно благодаря этому мы и по сей день не испытываем недостатка в свежей питьевой воде.

Но, к сожалению, проведенная Несауальпилли спасательная операция длилась довольно долго. Пока рабочие трудились под его руководством, город целых четыре дня оставался полузатопленным. Вода стояла по грудь, и если погибших было совсем немного, то две трети строений оказались разрушенными, так что на восстановление ущерба, нанесенного Теночтитлану за эти четыре дня, потребовалось четыре года. Все обошлось бы значительно меньшими потерями, если бы вода просто накрыла наши улицы и спокойно стояла. Увы, она, стремившаяся выровнять уровень поверхности и гонимая коварным восточным ветром, находилась в беспрестанном волнении. Большинство домов в городе были построены на сваях или на высоких фундаментах, но это делалось лишь для того, чтобы защитить задания от избыточной влажности. Ни фундаменты, ни опоры не предназначались для противостояния сокрушительным потокам. Теперь им пришлось столкнуться с мощью водной стихии, и большая их часть с этим испытанием не справилась. Глинобитные дома просто растворились в воде. Каменные дома, маленькие и большие, продержались дольше, но когда их опоры оказались подмытыми, то и они просели и рассыпались на блоки, из которых были сложены.

Мой собственный дом остался невредим, вероятно, потому, что был построен совсем недавно и оказался прочнее многих других. Остались стоять также пирамиды и храмы на Сердце Сего Мира, обрушились лишь сравнительно хрупкие полки с черепами. Но зато возле главной площади рухнул целый дворец – самый новый и наиболее величественный из всех – резиденция юй-тлатоани Ауицотля. Я уже рассказывал, что один из главных каналов города проходил сквозь его внутренний двор, что давало возможность прогуливающимся горожанам любоваться частью дворцового комплекса изнутри. Когда этот канал, как и все остальные, переполнился, вода разлилась по нижнему этажу дворца, подмыла изнутри несущие стены, и все колоссальное сооружение с грохотом обрушилось.

Пока не схлынула вода, я не знал об этих происшествиях, как не знал и о том, уцелел ли мой собственный дом. Второй потоп оказался сильнее и разрушительнее первого, но зато он не был столь неожиданным, так что большинство жителей успели покинуть обреченные здания. Однако во дворце остались Ауицотль, его высшие сановники и стражники, еще какие-то отряды солдат и несколько жрецов, упрямо продолжавших молиться в надежде на божественное вмешательство. За исключением этих людей, почти весь Теночтитлан бежал с острова по северной дамбе, найдя прибежище на материке – в городах Тепеяк и Аскапоцалько. Общую участь всех горожан разделил и я со своими домочадцами, количество которых, увы, уменьшилось.

С тяжелым сердцем вспоминаю я раннее утро того дня, когда вернулся домой, еле волоча на себе насквозь промокшие регалии воителя-Орла...

Чем ближе я подходил к дому, тем яснее становилось, что наш квартал пострадал от наводнения особенно сильно. На стенах уцелевших зданий еще оставались влажные отметины, по которым можно было понять, что вода здесь стояла на уровне моего роста. Сплошь и рядом глинобитные строения покосились и оплыли, а плотно утрамбованная глина на нашей улице раскисла, превратившись в липкую, скользкую жижу. Повсюду валялся мусор, попадались также и ценные предметы, очевидно оброненные во время панического бегства. Людей на улице видно не было – несомненно, все сидели по домам, гадая, не нагрянет ли новая волна, однако от непривычного безлюдья мне стало не по себе. Слишком уставший, чтобы бежать, я ковылял так быстро, как только мог. И вот наконец у меня отлегло от сердца: я увидел свой дом, целый и невредимый. Наводнение не оставило на нем никаких следов, кроме осадка мусора на ступенях лестницы.