– Конечно-конечно, – спохватился Петер и махнул королевской свите, чтобы та следовала за ним в ризницу за алтарь и дальше, по коридору, – в его личные апартаменты. Дворец Райнбека теперь принадлежал ему, но времени переехать не было, да и не хотелось пастырю покидать свои роскошные покои.

Там, в месте его силы, окруженный символами веры и напоминаниями о личном величии, герцог отчасти стал прежним и расправил плечи.

– Джансон, в каком состоянии наши укрепления?

– Примерно в том же, что и двадцать минут назад, ваша милость, – ответил Джансон. – Враги скапливаются, но за неделю мы, по крайней мере, поняли, что они не нападают до рассвета. На стенах у нас есть лучники и люди, которые помешают неприятелю взобраться, но главная опасность – Южные ворота. Охраняются и другие, но враг расположил машины для удара именно по ним.

– Выдержат? – спросил Петер.

Джансон пожал плечами:

– Неизвестно, ваша милость. Враг не подвез булыжники и вряд ли быстро найдет камни достаточного размера, чтобы проломить ворота. Они выдержат почти любой обстрел.

– Почти?

Джансон развел руками:

– Это никогда не проверялось, ваша милость. Если они падут, внутренний двор станет последним рубежом, прорвав который враг просочится в город.

– И тогда нам конец, – сказал Петер. – После потерь в Доктауне нам не хватает «деревянных солдат», чтобы защитить стены и удержать этот двор, если в него хлынут двадцать тысяч красийцев. Мы набираем рекрутов, но у нас даже нет для них оружия. Им не сдержать плотницкими инструментами закаленную кавалерию.

– Никому не конец, – жестко возразила Лорейн. – Капитан Бруз поставит во внутренний двор Горные Копья. Прорвавшись в ворота, враг сможет пройти лишь по трем улицам. Каждая – горловина, которую мы удержим малыми силами.

– А как насчет Лощины, госпожа? – обратился Петер к Лише. – Можно ли ждать подмоги с юга?

Лиша покачала головой:

– Я дала Терну хора, чтобы он быстрее доставил в Лощину известие о нападении Горджи, но, даже если Гаред сразу же сядет в седло, ему понадобятся дни, чтобы привести сюда мало-мальски серьезное войско. – Она пожала плечами. – Не исключено, что жители Лощины заметили красийцев на марше и собрались раньше, но я бы на это не рассчитывала.

– А ваш Меченый? – спросил Петер. – Если он Избавитель – самое время это доказать.

Лорейн фыркнула, а Лиша снова мотнула головой:

– На Лощину надежды больше, ваша милость. Если Меченый еще жив, он оставил политику и преследует демонов.

– А вы, госпожа? Вы метнули молнии в Горджу и его присных.

– И у меня чуть не случился выкидыш, – подхватила Лиша. – Я не повторю этого – разве только другого выхода не останется, когда мне направят в живот в копье. И я все равно ничего не могу сделать при свете дня. Впрочем, может быть, удастся укрепить ворота.

Все встрепенулись.

– Как? – осведомился Петер.

– Метками и хора, если сумеем завесить ворота в темноте.

Петер взглянул на Джансона. Министр стрельнул глазами в Арейн, которая лишь чуть переступила на месте.

Джансон тотчас кивнул:

– Мы привлечем всех городских портных и сошьем полотнище, ваша милость.

– Позаботься об этом. – Петер окинул взором собравшихся. – Еще идеи? Если у кого-нибудь зреет безумный план, то пора им поделиться.

Повисло тяжкое молчание, и Лиша сделала глубокий вдох.

– Есть одна мысль…

– Позволь мне поговорить с ним, – сказала Аманвах.

– Безумие, – покачал головой Петер.

– Ваша милость, вы и просили безумных планов, – заметила Лиша. – Я верю ей, насколько это возможно.

Она не могла сослаться на меточное видение и искренность, которую увидела в ауре Аманвах. Королевские особы скорее сочли бы ее сумасшедший, чем поверили сказанному.

– Джайан – мой брат, – произнесла Аманвах. – Мы – перворожденные сын и дочь Избавителя и Дамаджах. Отправьте меня сейчас, пока они ждут солнца, и он будет со мной говорить. Возможно, мне удастся его переубедить. Эведжах запрещает причинять вред или физически препятствовать дама’тинг, и это касается всех, даже шарум ка. Джайан не сможет ни воспрепятствовать моему возвращению, ни штурмовать город, когда я буду внутри.

– Какие у нас гарантии, что ты вернешься? – вызывающе спросила Лорейн. – Скорее ты обнимешься с братом и порадуешь его сведениями о наших укреплениях и структуре командования.

– У вас мой муж, – напомнила Аманвах. – И моя сестра-жена, про которую кости мне сообщили, что она еще заточена где-то в городе.

– Лучший способ их освободить – поручить брату снести тюрьмы, – отозвался Петер.

– Если тебе вообще не наплевать, – поддакнула Лорейн. – Может быть, тебе надоел муж-чин и ты хочешь вернуться к своим, чтобы начать с чистого листа.

Глаза Аманвах сверкнули, аура засветилась яростью.

– Как ты смеешь?! Я предлагаю себя в заложницы ради вашего вонючего чинского города, а ты оскорбляешь мою честь и мужа!

Она шагнула к герцогине, и, хотя Аманвах была ниже и весила вдвое меньше, аура Лорейн полыхнула страхом – она, без сомнения, вспомнила, с какой непринужденностью убивал дама Горджа, прорываясь к трону.

– Стража! – крикнула Лорейн, и Бруз мгновенно вырос перед ней, наставив на Аманвах древковое оружие.

Это был широкий кривой клинок на длинной ручке, которым можно было и рубить, и колоть. Лиша различила блестящие метки, выгравированные на стали.

Аманвах посмотрела на Бруза, как на букашку, но остановилась и воздела руки:

– Я не угрожаю, герцогиня. Я лишь тревожусь за судьбу мужа. Поверь хоть в это, если не веришь остальному. Кости говорят, что он окажется в серьезной опасности, если останется в тюрьме.

– Мы все в опасности, пока твой брат стоит под стенами, – ответила Лорейн, и шесть «деревянных солдат», ворвавшихся в помещение, окружили Аманвах. – Но если ты так озабочена судьбой мужа – добро пожаловать к нему. – Она подала стражам знак увести принцессу.

– Пусть ее сперва обыщут женщины, а уж потом ведите в башню, – подала голос Арейн. – Нельзя, чтобы она пронесла туда кости демонов.

Один стражник потянулся к Аманвах, но она легко прошла мимо, нанеся ему несколько расчетливых тычков, после которых он, спотыкаясь, убрался с пути. Быстро подойдя к Лише, она сняла свой мешочек с хора, вложила в него украшения, включая меченые венец и колье, и туго затянула тесемки. Дама’тинг вручила все это Лише, тогда как стражники приступили к ней снова, на сей раз копьями понуждая выйти вон.