— Надеюсь, мы еще увидимся, — вежливо заметил Мррантохроу. Я промямлил что-то в ответ. Голова все еще была полна тем, что я увидел под шлемом, поэтому на нового знакомого внимания не хватило.

Пиррахис с любопытством посмотрела на меня:

— Вы в порядке, Даннерман? Не проголодались?

Это вернуло меня к действительности. Я умирал от голода. Не знаю, сколько времени я провел под шлемом, но когда, поглощая принесенную Пиррахис пищу, выглянул в окно, было уже темно. Но не в комнате — плесень на балконной двери излучала мягкое сияние.

Но даже это не отвлекло меня от тревожных мыслей о том, что Другие, Возлюбленные Руководители, проникли на Землю. Пиррахис молча наблюдала за мной. И лишь когда я проглотил последний кусочек похожего на помидор фрукта, предложенного на десерт, она убрала посуду и сказала:

— Пора спать. Я покажу вам, как уменьшить свет. Просто задерните вот эти занавески, видите?

Она оставила только небольшую щель, и в комнате потемнело. Но не настолько, чтобы я не заметил ее озабоченности.

— Если понадобится, я буду в соседней комнате. Великая Мать позволила мне остаться здесь столько, сколько потребуется вам. — Я кивнул. Она потянулась и дотронулась до лежавшего на столе шлема. — Джабертаприч дал его вам, чтобы вы посмотрели, что делается дома?

— Да. Именно для этого. Пиррахис вздохнула:

— Грустно, я знаю. Все ваши друзья были очень огорчены. Я поднял голову.

— Вы имеете в виду мои копии?

— Да, ваши копии, Даннерман, но не только. Остальные тоже. Некоторым копиям этот материал показывали перед началом допроса.

— Копиям Пэт?

— Конечно. Но самым полезным оказались вы. Потому что у вас большой опыт. Вы лучше знаете мир. — Она наклонилась ко мне. — Вас это огорчает. Но им была нужна информация, а потому неизбежное случилось.

— Неизбежное! Сделать копию Пэт и убить ее? Это неизбежное?

— Извините. — Пиррахис отстранилась. — Знаю, вы обеспокоены. Меня тоже беспокоит то, что с вашим народом происходит сейчас много плохого. — Она вздохнула и после паузы продолжила: — Но, честно говоря, Даннерман, беспокоит не очень. Вы не одни. Сколько ваших соотечественников отправилось к Эсхатону в борьбе с другими? Немного. Подумайте о десятках народов, прекративших существование. И ведь многие умерли в муках, гораздо более болезненных, чем ваши, Пэт и Розалины. Мы заставили себя не думать об этих ужасах, Даннерман. В противном случае мы бы просто не выжили.

После всего увиденного мне стало страшно. Я испытывал перед Другими ужас. Они явно вознамерились захватить Землю. Всем, кого я знал, кто был мне дорог, угрожала опасность превратиться в зомби, стать послушными исполнителями воли Других. Такими, как Доки. Худших новостей мне еще не приходилось слышать. Я не знал, смогу ли уснуть, отогнать тревожные сцены, которые уже рисовало услужливое воображение. В этом, однако, я ошибался, потому что провалился в сон сразу же, как Пиррахис ушла в свою комнату. Мне даже ничего не снилось.

Может быть, именно об этом и говорила моя сиделка, имея в виду, что есть вещи, с которыми невозможно жить, от которых нужно отвернуться. Впрочем, длилось это недолго. Едва проснувшись, я снова вспомнил об опасности, нависшей над Землей, над моими друзьями, над Пэт. Выбора не было. Я должен что-то делать.

Подойдя к балконной двери, я приоткрыл ее и выглянул наружу. Было уже светло, и три или четыре хорша усаживались на свои трехколесные велосипеды, чтобы отправиться в поле. Я смотрел на них, думая о своем. Больше всего мне хотелось выбраться отсюда, вернуться на Землю и посмотреть, что там происходит.

Но прежде необходимо сделать кое-что другое. Какая польза человечеству от еще одного агента Бюро? Чтобы оказать помощь, я должен прихватить с собой нечто стоящее. И действовать следует незамедлительно, пока еще не поздно… если еще не поздно.

Услышав, наверное, мои шаги, из другой комнаты пришла Пиррахис, принеся с собой еду. Войдя, она прежде всего посмотрела на откинутые шторы и неодобрительно покачала головой.

— Нельзя закрывать двери от солнца, Даннерман, — укоризненно сказала она. — В течение дня они заряжаются световой энергией, что необходимо для ночного освещения.

Я был не в том настроении, чтобы выслушивать инструкции по домашнему хозяйству.

— Как долго я здесь?

Пиррахис оставила в покое занавески и, повернувшись, недоуменно уставилась на меня. — Что?

— Я хочу знать, как давно я здесь нахожусь. По тем сценам, которые я видел, трудно определить, сколько прошло времени, а мне это необходимо.

— Вы имеете в виду, сколько времени прошло с тех пор, как хорши освободили эту планету? Попробую посчитать. — Пиррахис погладила мшистую поверхность на подбородке. — Думаю, шестьдесят четыре дня. Может быть, чуть больше.

Я и сам уже занялся вычислениями. С учетом того, что здесь дни были короче, чем на Земле, получалось около шести месяцев. За такой срок могло всякое случиться. Но все же это не какие-то древние времена.

— Хорошо. А теперь я хочу знать все о хоршах и Воз… Я имею в виду Других. Давайте начнем.

Пиррахис хотела помочь, но не знала, что именно меня интересует. Когда после многочисленных уточняющих вопросов мы пришли к тому же самому «я хочу знать все», она вздохнула.

— Мне надо посоветоваться. Подождите меня здесь. Поешьте. Я скоро вернусь.

Так и случилось. Я допивал что-то вроде супа, соленого и немного кисловатого, когда Пиррахис появилась у двери. Вид у нее был довольный.

— Многое из того, что вас интересует, можно узнать в Хранилище. Великая Мать позволила отвести вас туда, как только я уберу вот это. — Она начала собирать тарелки и кастрюльки, изготовленные, как и многое другое, из керамики.

Мне не терпелось отправиться в Хранилище, но Пиррахис проявила твердость. Ее комната оказалась по размерам примерно такой же, как и моя, и, судя по принесенным Пиррахис вещам, она собиралась провести здесь по крайней мере несколько дней. Помимо горшочков с цветами и прочей мелочи, я заметил большую кубической формы плиту, похожую на те, которые использовал для приготовления пищи Чудик. Мне было известно, какую температуру способны создавать эти машины. Интересно, знает ли Джабертаприч о том, что в его доме установлен такой огнеопасный источник? Заметив мой недоуменный взгляд, Пиррахис спросила:

— В чем дело?

Мне не хотелось вступать в дискуссию, поэтому я солгал:

— Странно, что у хоршей так много пустующих комнат. Вы не знаете почему?

— Ничего странного, — ответила она, закрывая дверь и направляясь по ступенькам вниз, — причина очень проста. Когда хорши освободили планету, все их соотечественники, находившиеся в плену у Других, получили возможность вернуться в свои родные миры. Впрочем, за много поколений они практически лишились всего, что связывало их с домом.