У меня в голове уже проигрывался наихудший сценарий: что оправдался страх Грейс, это она произвела выстрел. Пуля угодила в Стюарта Коха. И он теперь лежит мертвый. В том самом доме. Если я ничего не могу сделать ради его спасения, то обязан предпринять все, что в моих силах, для спасения Грейс. Помочь ей пройти через все это с наименьшими потерями. Моральная сторона ситуации меня в данный момент не интересовала. У меня в мыслях не было, что надо предоставить работать правосудию, а Грейс придется получить по заслугам.

Нет, я рассуждал как отец. Хотел уберечь ее. Даже если она была виновна в чем-то ужасном, я стремился спасти ее. Все остальное меня не волновало. Правосудие находилось вне сферы моего внимания. Я не собирался допускать, чтобы моя девочка села в тюрьму, и уже соображал, как сделать так, чтобы подобного не произошло.

Револьвер. На нем должны остаться отпечатки ее пальцев. Полиция установит связь между ним и пулей, которую вынут из тела Стюарта Коха. Если его действительно застрелили. И если это сделала Грейс. Если бы мне удалось найти револьвер раньше, чем кому-либо еще, то я помчался бы на запад по Бриджпорт-авеню, остановился на мосту через реку Хусатоник и перебросил револьвер через ограду. Именно так я и поступил бы. Никаких сомнений!

– Грейс, – тихо произнес я. – Револьвер.

Она повернулась и уставилась на меня:

– Что «револьвер»?

– Где он?

– Не знаю. Понятия не имею.

Детектив Уидмор не беспокоилась, что разбудит кого-нибудь в такой поздний час. Ее заботило другое: услышат ли ее стук в дверь. В доме громыхала музыка. Она сжала пальцы в кулак и забарабанила в дверь. В случае, если никто не откроет, она была готова вломиться в дом без спроса. Уидмор уже хотела сделать это, когда дверь распахнулась и перед ней предстал молодой человек лет двадцати, с покрасневшими глазами. После убийства супругов Брэдли по соседству она беседовала с жившей здесь троицей молодых студентов бриджпортского колледжа. Допросила каждого и пришла к заключению, что они не только не имеют никакого отношения к двойному убийству, но и не знают ничего полезного для следствия. У нее даже возникло подозрение, что у них вообще отсутствуют какие-либо полезные знания.

Теперь Уидмор явилась сюда по другой причине. Тем не менее ее не покидала мысль, что тут может существовать какая-то связь. Рона Уидмор не любила совпадений.

Увидев ее на пороге, он моргнул и сказал:

– А я вас помню. Кто-то вызвал полицию из-за музыки? Вырубай! – крикнул он внутрь дома, и через пару секунд музыка стихла. – Так нормально? – спросил он детектива.

– Меня не посылают по сигналам о громкой музыке, – ответила она. – Вы Брайан? – Брайан Синайз, если она правильно запомнила – а память подводила ее нечасто. Она знала, как зовут и других парней, обитавших здесь: Картер Хинкли и Кайл Дирк.

– Он самый.

– Картер и Кайл тоже здесь?

Парень кивнул.

– Завидная память! Парни, черная дама-полицейский желает с вами побеседовать! Не про шум!

И он, улыбаясь, повел ее в гостиную, закиданную пустыми пивными бутылками, заставленную полными окурков пепельницами, заваленную пустыми коробками из-под пиццы.

– Мы только что поужинали, – объяснил Брайан. – Пивка?

Уидмор покачала головой:

– Нет, благодарю.

Судя по шагам, двое уже спускались по лестнице. Картер и Кайл оказались сверстниками Брайана. Картер был потяжелее двух других.

– Слушай, друг, – обратился Картер к Брайану, – что ты себе позволяешь? «Черная дама-полицейский» – куда это годится?

Брайан поморщился и виновато покосился на Уидмор.

– Прошу прощения.

– Может, присядем? – предложила она.

Кайл торопливо сбросил со стула коробки от пиццы, чтобы Уидмор было где примоститься. Прежде чем сесть, она придирчиво осмотрела стул и стряхнула с него крошки.

– Вы выяснили, кто укокошил стариков? – осведомился Кайл.

– Аресты пока не произведены, – ответила Уидмор. – Полагаю, вам троим с тех пор не по себе.

Молодые люди переглянулись, а потом пожали плечами.

– В общем-то, да, – кивнул Кайл. – Дрянная история, ясное дело. Однако мы слишком заняты, чтобы постоянно об этом вспоминать.

Остальные двое кивнули. «Вот тупицы!» – подумала Уидмор.

– У вас возникли новые вопросы? – спросил Картер.

– Хочу спросить вас о другом человеке. Думаю, он одно время тоже здесь жил.

– Валяйте!

– Следи за языком, балбес! – воскликнул Кайл.

– Вечно я болтаю не то, – вздохнул Брайан. – Все из-за пива. Как бы мне не угодить в историю!

Его друзья захихикали.

– Здесь живет Элай Гоуман?

– Элай? Жил тут такой года два. Я сюда въехал вместе с Брайаном, когда он доживал здесь последний год. Вскоре Элая сменил Картер.

– Я с ним не пересекался, – уточнил Картер. – Просто слышал про него.

– Но вы с ним знакомы? – обратилась Уидмор к Брайану и Кайлу. Те кивнули.

– А что с Элаем? – поинтересовался Брайан. – Он смылся, не внеся свою долю арендной платы за последний месяц.

– Он учился, когда жил тут? – спросила Уидмор.

– Да. Там же, где и мы.

– Почему переехал?

Брайан пожал плечами:

– Он был кретином. Я не желал его здесь видеть. Кайл тоже.

– Почему?

– Не тянул он, – взялся объяснять Кайл. – Мы стараемся кое-как вести хозяйство: следим, чтобы в холодильнике имелось пиво, чтобы в доме было прилично…

Уидмор удивленно оглядела беспорядок в комнате.

– А Элаю это было ни к чему. Работа по дому была, видите ли, не для него. Он выше этого.

– Точно, – подхватил Брайан. – Если мы заказывали пиццу на троих, он всегда говорил: «Черт, забыл сходить к банкомату, можно мне расплатиться завтра?» Завтра обращаешься к нему, а он: «Что я там съел, так, кусочек, вы сами все сожрали!»

– Ну, мы ему и говорим: «Ищи-ка ты себе другую конуру!» – продолжил Кайл. – Стали его понемногу выживать. В конце концов до него дошло, что его больше не хотят, и он смылся.

– Напомните, когда это произошло?

– Год назад, – ответил Брайан.

– В его водительском удостоверении указан этот адрес.

– Подумаешь! – Он пожал плечами. – В моем тоже значится не этот адрес и даже не прошлый, а позапозапрошлый.

Уидмор бросила на него укоризненный взгляд.

– Ваша обязанность – уведомлять о перемене адреса.