— Она… здесь? — В голосе проявилось короткое смятение.

Араави кивнул. Его аоори, не дожидаясь новых приказов, прошел к дверям, подозвал одного из своих людей. Указал на сирену и велел проводить и поддержать. Юноша ошарашенно дернул плечом. Зачем поддерживать? Он вроде не падает, хоть и хромает.

— Привыкай, — безнадежно посетовал Граат. — Эти здоровенные чудища еще хуже моей сирены. Они никого не слушаются. Меня наверняка теперь же запрут, а если лекарь велит, вынудят снова отдыхать.

— Вас… запрут? — осторожно переспросил сирена.

— Обязательно, — заверил аоори, сохраняя полнейшую серьезность. — У нас строго. Лекарь сказал — исполняем.

— Очень необычные порядки.

— Ты не умничай, пока еще есть целые ребра, — с напускной мрачностью буркнул аоори.

Сирена сказал бы больше и поинтересовался многим, но желание увидеть маму было гораздо сильнее любопытства. Он уже хромал через комнату. И позволил себя поддерживать, то есть, в общем-то, нести вниз по крутой лестнице…

Лоота, как и предполагал араави, успела выбраться из холодной воды и дрожала под толстым шерстяным покрывалом. Всхлипывала пуще прежнего, безвольно комкая край ткани. Ей и самой представлялось, что вспышки слепой бессознательной злобы остались в прошлом. Оказывается, нет.

Элиис старательно расчесывала ее мокрые волосы и утешала, как могла:

— Все равно, если честно, он малость получше моей родни. И уж всяко гораздо толковее отца Юго. Не пьет, не дерется. Умный. Сердится иногда, шумит и в воду загоняет — но у каждого свои недостатки.

— Я-а п-п-п-п… — Синие от холода губы не желали выговаривать сложное для них слово.

— Правильно? — предположила Элиис.

Сирена всхлипнула еще горше и замотала головой.

— Привыкну? — повторила попытку угадать Элиис. — Это да, наверняка. И ты, и я… Если уж по совести, ну куда я денусь от коняки?

— Т-ты добрая, — плотнее вжалась в угол сирена и выговорила хоть что-то. — Я пыталась его убить. Тайком. Понимаешь? Эта гадость сильнее меня. Гораздо сильнее. Как ты догадалась закричать… Я ведь тоже могла использовать голос. У меня исключительно сильный голос, вот в чем беда.

— Ты вылечишься, — пообещала Элиис. — Я попробую поговорить с водой. Уже попробовала, я ведь всамделишный сирин, как выяснилось вчера. Вода из тебя вытянет плохое. Не сразу, но постарается.

— Спасибо.

— А это кто? — Элиис ткнула пальцем в замершего в дверях юношу. — И кто его так помял?

— Не знаю. — Лоота дернула плечом под покрывалом и стала с удивлением рассматривать прибывшего. Она полагала, что достаточно полно представляет себе окружение араави. Все же именно она — личная сирена владыки и оберегает араави Эраи усердно и старательно, когда помнит себя…

Стоящий за спиной юноши воин древней крови мрачно сдвинул брови и показал Элиис на выход. Мол, пора тебе. Девочка закусила губу, решая непростую и малопонятную задачу: стоит ли слушаться. Наконец она вздохнула, положила гребень на столик и встала.

— Мне пора кормить Коора.

— Надо же… Неужели он еще может есть? — не поверила Лоота.

— Он постарается, раз так надо, — с сомнением предположила девочка.

Она прошагала к двери и выбралась в коридор. Страж вышел следом. Он слышал, закрывая дверь, как юноша неуверенно спросил или позвал: «Мама»… как охнула Лоота…

Дверь плотно закрылась и отрезала звуки. Элиис дернула огромного носителя древней крови за штанину. Она уже успела усвоить: эти страшные на вид люди не обижают детей.

— Кто таков?

— Сын энэи Лооты, — коротко ответил тот.

— Ух ты! Пойду скажу араави, что он не такой уж и сушеный…

— Нет. Травник велел уложить детей на закате.

— А он что, важнее меня? Я же эта, как там, божественная. И желаю общаться со жрецом, вот.

— Он важнее. Он приказывает даже владыке. Идем. Пожелаешь сладких снов Коору — и под покрывало.

— Нет. Мне срочно, понимаешь, срочно надо видеть араави! Срочно.

Страж задумался, даже заново нахмурился. Потом сокрушенно вздохнул и повел упрямую наверх, в комнату владыки. Эраи Граат уже устроился отдыхать и погасил свечу. Сонно удивился появлению своей, если так можно сказать, пленницы:

— Что еще? Неужели остались неисполненные капризы?

— Знаешь… хоть ты и сушеная акула, я даю тебе слово. Спи спокойно, не сбегу.

— И поговоришь с коралловым владыкой на Гоотро?

— Да. Ты очень ловкий и хитрый, ты меня поймал и даже держишь без веревок и запоров. Наверняка ты злодей, пусть и умеешь прикинуться добрым. Но я на тебя не сержусь. Почти.

— Точно, я хитрый, — без особой радости отозвался араави. Улыбнулся, виновато покачал головой: — Прости, я о своем… Спасибо тебе.

Элиис просияла и удалилась с самым гордым видом. Граат нахмурился, отгоняя готовый явиться сон. Он полагал, что причины сердиться у сирина есть. Или найдутся позже. Обманчиво добрый араави Граат может подарить коня и пообещать сделать все, что в его силах. Он обязательно сдержит обещание. Но его перламутровый жезл не единственный, на островах Древа есть еще восемь араави с такими же возможностями. И даже с большими, ведь запад беден, он страдает от штормов куда сильнее иных ветвей Древа.

— Нас девять, а посох один, — вздохнул Эраи и закрыл глаза. — Все мы акулы.

Каждый знает: коралловый владыка стар. Роол умеет с выгодой для себя стравливать жаждущих власти жрецов, со стороны наблюдая за грызней и не теряя влияния ни в столице, ни вдали от Гоотро. Роол выбирает последователя непрерывно, превратив выбор в подобие хитрой игры, и оттого часто меняет окружение. Сейчас Эраи Граат — желанный гость на Гоотро. Доставив сирина, он, вероятнее всего, станет первым среди равных. На некоторое время. А что дальше? Для него нет прямой угрозы, хоть он в милости, хоть в опале. Но для Элиис… Другие люди станут решать, как ей жить. Будут пытаться диктовать свои условия и даже, страшно подумать, ломать девочку под них. Конечно, сок ош в воспитании сиринов исключается, араави Эраи пока вхож к владыке посоха и он объяснит Роолу, а равно и иным жрецам, всем и каждому, почему нельзя применять обманчиво удобное средство. Пояснит надежно и доказательно, вот хотя бы приведет сведения о том, как сильно употребление сока сокращает жизнь, и напомнит, что сиринов недопустимо мало. Но даже без наихудшего способа обращения с Элиис остается немало прочих, немногим менее гадких… Достаточно разок глянуть на мальчишку с восточных островов, которому пятнадцать, а он даже не имеет имени, но уже принял как данность то, что обязан обзавестись хозяином. Путь и не всяким, а «годным»…

Эраи поправил покрывало и убедил себя отбросить нелепые, сиюминутные и потому заведомо пустые сомнения. Он делает то, что может. Для Элиис нет иного пути в жизни. Пока — нет.