Джек приказал команде соблюдать тишину и погасить бортовые огни.

Ночь была тихой, луна во второй четверти освещала редкие скопления облаков. Светящиеся тропические водоросли тускло поблескивали на воде.

– Лейтенант, с какой скоростью идем?

– Пять узлов, сэр.

«Неплохо для груженого судна», – решил Джек. Они пока не вышли из зоны коралловых рифов, и следовало соблюдать осторожность.

Тринидад и Тобаго окружены сонмом более мелких островов, вокруг которых множество мелей и рифов, а потому на судне подняли лишь часть парусов. И только когда «Ветер Фортуны» достиг континентальной границы, где неглубокие прибрежные воды обрываются в бездну, капитан отдал приказ поднять все паруса.

– Как барометр, Кларк? – спросил Джек боцмана.

– Устойчиво, сэр. Джек кивнул.

– Ну, ребята, давайте, – пробормотал он и беспокойно зашагал от шканцев к носу. Сзади слышалось клацанье когтей по доскам палубы – это следовал за хозяином его верный товарищ, бультерьер Руди.

Руди, плод незаконного союза бульдога и белого английского терьера, был коренаст, невысок и абсолютно бесстрашен.

Он топал по палубе так, словно был хозяином корабля или даже всего океана. У Руди была белая короткая шерстка, а вокруг одного глаза имелось черное пятно, похожее на полученный в драке синяк. Джек считал пса самым лучшим другом, какого имел за всю жизнь, но никто бы не заставил его признать это вслух.

– Сэр, уже сто футов под килем, – доложил рулевой.

– Отлично! – На лице Джека наконец появилась улыбка. – Поднять все паруса, ребята. Курс на средние широты, поймаем западный ветер.

Матросы взлетели по веревочным лестницам на реи. Джек с сигарой во рту, закинув голову, следил за командой. Уже через четыре минуты два акра серебристого полотна засияли в лунном свете. У Джека всегда перехватывало дыхание, когда он чувствовал, как оживает корабль, как наполняются его паруса.

– Он у нас красавец, да, лейтенант?

Пибоди улыбнулся, разделяя его чувства:

– Да, капитан.

Джек подошел к поручням. Далеко внизу, сопровождая судно, ныряли и выпрыгивали над волнами дельфины. Их влажные тела поблескивали в лунном свете. Хороший знак, и, кажется, все идет гладко, но капитан задумался. Его мучило сожаление. Перед глазами стояла понурившаяся фигурка Иден Фарради. Хотел бы он ей помочь, но Джеку, как всегда, досталась роль негодяя. Он вздохнул и покачал головой. По возвращении, доставляя наемников Боливару, он непременно навестит ее и вытащит из этой дыры, понравится это ее отцу или нет. А если тот парень с ружьем снова надумает в него целиться, Джек сумеет с ним разобраться.

Тут его внимание привлекло настойчивое повизгивание. Руди стоял с любимой палкой в зубах и вилял хвостом.

Джек улыбнулся, взял палку у него из пасти и широким взмахом швырнул ее в сторону кормы.

– Апорт! – скомандовал хозяин, но Руди не нуждался в советах. Он уже летел к цели так, словно эта палка была отлита из золота.

Целую неделю Иден терпела темноту грузового трюма, хотя ей так хотелось увидеть свет, вдохнуть свежего воздуха.

Корабль шел на север. Температура в трюме падала. Страна вечного лета и привычной жары осталась позади. В памяти Иден всплывали смутные воспоминания об осени – свежая прохлада солнечных дней и холод по ночам, а они направляются туда, где февраль – середина зимы, но едва ли они попадут в Англию раньше конца марта.

Темнота больше всего досаждала Иден. Целыми днями она слышала, как скребутся крысы, надеясь, что они не обнаглеют до такой степени, чтобы укусить ее.

Кроме того, у нее теперь было время обдумать, к чему может привести ее безрассудное приключение. Долгими часами она вспоминала то, что говорил о Джеке Найте ее отец, но размышления не давали ответов, а лишь порождали новые вопросы.

Почему, например, ему не позволили жениться на девушке, которую он любил, на леди Море? Лорд Джек – второй сын герцога, почему же родители Моры сочли его неподходящей партией для своей дочери? В чем причина его долгого отсутствия в Англии? Разве у Джека нет семьи?

И что он в действительности делал в тот день в джунглях? Иден помнила, как он посмотрел на нее, когда она спросила его о поездке к мятежникам. Чем бы этот авантюрист ни занимался, он явно не хотел, чтобы Иден об этом узнала.

Любопытство не давало ей покоя. Вот почему Иден решила поискать ответы. Вынула из рюкзака свечку и с помощью кремня зажгла огонь. Конечно, свечку следовало экономить, но свет был таким блаженством! Она решила немного осмотреться.

В просторном грузовом трюме не было разгадок тайн, которые хранил Джек, зато здесь было огромное количество всевозможных припасов. Бочки воды и вина. Разнообразные инструменты и запасные паруса. Порох и пушечные ядра. Масса продуктов, которых ей с лихвой хватит на самое длинное путешествие, но духота стояла невыносимая.

Иден не требовался совет ее отца-доктора, чтобы понять: в таких условиях процветают любые инфекции. Она даже сомневалась, хватит ли ей воздуха еще хотя бы на пару дней, и решила подняться на следующий уровень, чтобы подыскать себе другое укрытие.

Наутро она так и сделала – проскользнула на нижнюю палубу, где провела несколько дней. Здесь тоже не было дневного света, потому что эта палуба располагалась ниже ватерлинии, но тут в узких коридорчиках горели фонари, и помещение вентилировалось. Морской воздух проникал между досками щитов, прикрывавших люки на верхней палубе.

На нижней палубе тоже имелись съестные припасы, а также товары, которые лорд Джек вез на английский рынок. Ценные породы дерева занимали большую часть места, но были там и сахар, ром, хлопок, табак, индиго.

Во время своих вылазок Иден вскоре обнаружила помещение, где хранились хлеб и сыр. Корабельные коты несли там неусыпную вахту. Еще она нашла мастерскую столяра, каморку казначея, ворчливого типа, ведавшего всеми припасами.

Иден часто слышала, как напевает, постукивая молотком, столяр, как бубнит себе под нос казначей, пытаясь свести баланс, но все же ей удавалось скрываться от посторонних глаз, дружила она лишь с корабельными котами.

Пытаясь хоть чем-нибудь себя занять, она вспоминала свои былые фантазии о сияющих бальных залах, нарядных дамах и господах, весело кружащихся под модную музыку, но вскоре обнаружила, что сами фантазии изменились. Каждый раз, воображая себя на балу, она видела, как, отделяясь от группы танцующих, ее приглашает один и тот же кавалер – тот самый Черный Джек, бывший пират.

«Ветер Фортуны», вырвавшись из испанских вод, прошел за две недели тысячу миль и продолжал двигаться со скоростью восьми узлов на северо-восток, миновал теплое Саргассово море и оказался в холодной Атлантике.

Плавание проходило спокойно. Дюжина матросов драила палубы, другие тренировались в стрельбе или несли вахту. Все были подтянуты и дисциплинированны.