Изабель подавила очередной стон. «Ох, пристрели меня, пока я не запуталась в собственных ногах, как загнанная лошадь!»

— Спасибо, что предлагаешь свое гостеприимство. И однажды я наверняка воспользуюсь приглашением.

Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. Изабель окончательно поняла, какой именно дорогой пойдет. И да помоги ей Бог…

Она отпустила его руку, хотя и с большой неохотой.

— А теперь, прежде чем мы разойдемся, ответь на мой вопрос, Артур.

— Прошу прощения, леди Изабель. Я забыл, какой вопрос?

Она тоже забыла.

«Цитирую: „Bay! А она-то сама знает об этом законе?“»

«Спасибо, Вивиан!»

— Насколько я помню, я спрашивала, осознает ли Гиневра возможные последствия своих поступков? В том случае, если она действительно виновна в некоторой… неосмотрительности.

— Это и печально, что осознает. И рискует по собственной воле. Как и Ланселот.

— Мне это что-то не кажется настоящей любовью, раз Ланселот готов подвергнуть Гиневру такой опасности.

— Я думаю, они не в силах сдержать чувства. И теперь, рядом с тобой, я все больше и больше их понимаю. Когда я был совсем еще малышом, матушка не раз повторяла мне: «Сердцу не прикажешь. Оно хочет того, чего хочет». Я не могу управлять желаниями сердца Гвен, так же как не могу объяснить, каким образом сумел завладеть мечом Эскалибуром. Как не могу понять это… чувство к тебе.

Изабель была не просто польщена, ее как будто охватило огнем. Или, может быть, это гормоны разыгрались. Она выбрала путь, но ей все равно нужно было играть роль адвоката дьявола. Потому что адюльтер противоречил ее моральным правилам, хотя она и готова была забыть о них.

— Артур, но, может быть, есть какой-то способ отплатить ей? В смысле как аукнется, так и откликнется. Причинить ей такую же боль, какую она причиняет тебе?

— Не знаю, что там «аукнется», но отплатить — это мне понятно. Я мог бы развлекаться со множеством женщин. Но это не в моем характере.

Изабель это знала. Она не понимала, откуда ей это известно, просто знала. Артур не мог прыгнуть под чужую простыню… то есть в чужую меховую постель, только чтобы вернуть свою обманщицу жену. Ведь будь он мстительным типом, он мог бы и куда больше сделать. Разоблачить Гиневру в любой момент было совсем несложно, а потом судить, признать виновной и казнить. Но вместо того король продолжал защищать супругу, несмотря на то, как много боли она причиняла ему день за днем.

— Ты все еще сильно любишь ее, — тихо сказала Изабель.

— Да. Но не так, как прежде. Это другое чувство. Знаешь, очень трудно смотреть на свою жену, изображать верного и любящего мужа, видя при этом, что она желает другого мужчину.

Изабель вдруг заметила, что абсолютно трезва, хоть и выпила немало отличного коньяка. Ее недавнее игривое оживление исчезло, ум прояснился. И вместо расплывчатых рассуждений вернулся к прозаической реальности. Но она все равно хотела того единственного поцелуя, только это не было связано с пьяным временным влечением.

На нее свалилось нечто куда большее.

Ей достался дар постоянства.

Она будто летела вниз головой, но отчетливо осознавала, что это значит. Черт… Ей пришлось провалиться сквозь несколько столетий, чтобы найти того самого, единственного? Судьба не была, конечно, сознательно жестока к ней, просто у нее извращенное чувство юмора.

— А в Камелоте существует развод?

— Развод?

— Отмена брака. Признание его недействительным. Распрощались — и все.

— Между королем и королевой?

— Точно… то есть да, конечно. В Дюмонте позволяется расторгать неудачные браки. Так что оба супруга получают право вступить в новый союз.

— Без какой-либо причины? Разве кто-то из двоих не должен признаться в ошибке?

Изабель не представляла, как объяснить причины развода, но потом выбрала самую распространенную.

— Это называют несовместимыми противоречиями характеров. Никто не виноват, просто… так уж получилось. Брак становится неприемлемым для обеих сторон.

Король долго молчал, обдумывая услышанное.

— Я никогда такого не слышал. Если возникает повод для недовольства брачным союзом, безусловно должна быть определена виновность. И затем обиженный мужчина…

— Стой, погоди. Только не надо говорить, что пострадавшим всегда оказывается мужчина.

— Если женщина ложится в постель с другим, это и есть причина…

— А если мужчина обманывает свою жену?

Смех короля долетел до самых стен замка.

— Изабель, я незнаком с законами Дюмонта, но во всех остальных землях бриттов мужчины…

— …придерживаются других правил, нежели женщины. Конечно, само собой.

Артур посмотрел на нее и нахмурился.

— Мне непонятен твой гнев.

— Извини, Артур. Меня просто огорчают двойные стандарты. Но я не должна удивляться. Мне не стоило выплескивать раздражение на тебя. Здесь все так, как оно есть.

— И тем не менее извини, что расстроил тебя.

«Изабель, прекрати! Забыла, в каком времени находишься? Но ты можешь привить ему другие взгляды».

— Нет, тебя можно только поблагодарить. Я сама виновата. Я слишком остро переживаю, что ты не понимаешь меня.

Король покачал головой, тихонько посмеиваясь.

— Но мне хотелось бы вернуться к этой теме позже. Ты меня заинтриговала, Изабель. Я с нетерпением буду ждать наших новых бесед.

— И я тоже.

Она не поняла, что подтолкнуло ее, но тем не менее добавила:

— Артур, пока мы не сделали чего-нибудь такого, о чем после оба пожалеем, надо тебе поговорить с Гиневрой. Расскажи ей о своих чувствах.

— Но она не знает, что я все вижу.

Изабель пожала плечами.

— Вот и объясни. Предложи ей выбор. В конце концов, сердцу не прикажешь.

— Я не знаю, какой ответ предпочел бы услышать, Изабель.

Она поспешила присесть в реверансе. Получилось немного лучше.

— Я с нетерпением жду новых встреч, Артур.

И, черт побери, она с нетерпением ждала поцелуя. И большего. Но не этой ночью. Да, Изабель хмелела оттого, что Артур тянулся к ней, но она не собиралась целоваться с женатым мужчиной, если тот хотел поцелуев и дальнейшего лишь потому, что стремился показать жене: он тоже способен на измену.

Король поклонился ей, а выпрямившись, посмотрел прямо в глаза.

— Я так хотел тебя сегодня… Но я понимаю твое сопротивление. И принимаю твое решение.