— Ну… — говорю я, снова взяв под контроль разговор, потом заметив открытую дверь, встаю, закрываю ее и снова сажусь в кресло. — …То, чем я здесь занимаюсь, совершенно конфиденциально.

— Правда? — говорит Стоунволл, приподняв бровь.

— Правда. Я веду себя как глупенькая девушка из эскорта. Девушка, которая бежит за «M&Ms», когда рок-звезды возмущаются из-за состояния зеленой комнаты. Но, знаете, мистер Стоунволл, на самом деле я занимаюсь здесь совсем не этим. Я тешу людское самолюбие, даю советы, дружелюбно слушаю богатых и знаменитых людей сего мира, когда им хочется поговорить об их совершенно уникальных проблемах.

У него совершенно растерянное выражение лица.

— Я лайф-коуч, — говорю я ему простыми словами. — Для звезд. Я даже написала книгу. «Видеть звезды». (Прим. пер.: Лайф-коучинг — система профессиональных взаимоотношений между специалистом в области лайф-коучинга и клиентом, выражающаяся в поддержке и сопровождении человека до получения им необходимого результата в соответствии с его запросом).

— Что? — спрашивает он.

Я почти смеюсь над его растерянностью:

— Она еще не опубликована. Я работаю над этим.

— Это реально? То, что ты мне говоришь, реально? — спрашивает МакАллистер.

— Конечно, это реально. Я вижусь со звездами. Я лучший друг для 27 высокопоставленных VIP-персон. Вот почему они меня любят. Я их слушаю.

— Ты что-то вроде психотерапевта? Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Нет, я не психотерапевт, я — друг. Они говорят, я — слушаю, даю им советы, они принимают их. И вот успех, — я поднимаю руки в одном из этих «вуаля» жестов. — Вероятно, именно поэтому тебе позвонил Эндрю. Я имею в виду, что я здесь давно. Семь лет. Я знаю Эндрю с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать. А с Аделин я встретились в самый первый год моей стажировки. Она сегодняшняя VIP-персона. И мы всегда проводим много времени вместе.

— Итак, ты написала книгу за счет времени компании — вот что я должен понять из всего этого разговора?

— Что? Я написала книгу дома, мудак.

— Ты использовала ресурсы компании для исходного материала своей книги?

— Зачем ты это делаешь? — я встаю и разглаживаю платье. — Почему тебе обязательно нужно быть таким злым? Почему все вертится вокруг тебя и твоей компании? Я не использовала ничего, что принадлежит «Стоунволл Энтерпрайзес». Просто подружилась. Неужели компания собирается отобрать моих друзей, когда мы расстанемся?

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но МакАллистер хватает меня за руку и притягивает к себе. У меня покалывает спину в ожидании соприкосновения с его грудью. Чувствую слабый запах одеколона на его шее, когда он наклоняется ко мне и шепчет:

— Я не был злым. Я задавал все те вопросы, которые зададут юристы компании, когда Ваша книга появится на стендах, мисс Хэтчер. Нам нужно…

— У меня есть документы об освобождении от всех обязательств, Мак. — Смотрю ему в глаза, и он удивляется, когда я использую его прозвище. Я даже не уверена, почему так вышло. — Извините, мистер Стоунволл. У меня есть документы. Мне не нужны Ваши адвокаты.

Свободной рукой он скользит на местечко чуть выше моей тазовой кости, а той, что совсем недавно удерживала мое запястье, теперь ласкает грудь.

— Ты что делаешь? — спрашиваю я шепотом.

— Не думаю, что Ваше платье уместно, мисс Хэтчер. — Он скользит рукой по моему бедру, по шелковистой ткани, пока не соприкасается с голой кожей. — Оно слишком кокетливое для четверга.

Он заставляет меня повернуться спиной и прижаться к его телу. Я практически сижу у него на коленях, а он продолжает сидеть на краю стола.

— Ну, — говорю я. — Если хочешь увидеть абсолютно профессиональный наряд, то придется подождать до вторника.

— Что? — он смеется.

Я тоже смеюсь, нарушая сексуальный и в тоже время враждебный момент. И тогда я поворачиваюсь к нему лицом. Теперь я могу смотреть в его голубые глаза, потому что он сидит, а я стою.

— По понедельникам я надеваю юбку-карандаш с рубашкой размера оверсайз и тонким поясом, подчеркивающим талию. По вторникам деловой шик. Облегающие брюки с шелковой маечкой и подходящий пиджак. По средам — юбку А-силуэта и какую-нибудь интересную блузку…

— Интересную блузку? — спрашивает он. — Ну, та блузка-кимоно, безусловно, была очень интересной, особенно когда я снял с тебя лифчик. Что сегодня?

— Сегодня, — говорю я, — платье в стиле «оденься посексуальнее для счастливых часов». Мы с Мин из ІТ-отдела каждый вечер четверга пропускаем по стаканчику.

— Хммм, — говорит он, его руки блуждают по моему платью и замирают на ягодицах.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, внезапно у меня перехватывает дыхание.

— Скажи мне остановиться, и я это сделаю.

— Вопрос был не об этом, — шепчу я в ответ.

— Я щупаю твою попку. Жду, когда ты меня ударишь. Даю тебе шанс ускользнуть, но в то же время знакомлюсь с твоим телом. Я собираюсь нагнуть тебя над этим столом ровно через десять секунд, если ты не выйдешь из кабинета… мисс Хэтчер… Один. Два…

— Мне нужно встретить Аделин в ангаре.

— Три. Так иди. Четыре.

— У нас будут проблемы.

— Пять. Шесть. От кого?

— Не знаю.

— Семь. Последний шанс, мисс Хэтчер. Сдавайся или уходи. Восемь.

Я прикусываю ноготь, голос в моей голове кричит, чтобы я уходила, и как раз когда решаюсь уйти, пальцы МакАллистера скользят по попке и ныряют между моих ног.

— Вот, дерьмо, — стону я.

— Девять. Десять.

Кажется, что я смотрю на него целую вечность. Смотрю ему прямо в глаза, спрашивая себя, что же он будет делать дальше. А потом я узнаю, потому что он заставляет меня наклониться над столом, а его ладонь надавливает на мою поясницу.

— Лежите спокойно, мисс Хэтчер, — говорит он, — а я пока займусь делом.

Я едва могу вдохнуть, и в то же время тяжело дышу. Это бессмысленно. Все это не имеет совсем никакого смысла.

Мак поднимает подол платья, воздух обволакивает прохладой мою обнаженную кожу, что и возбуждает, и вызывает у меня панику.

— Подожди, — говорю я.

Он ласкает меня руками. Каждую округлую ягодицу. Вниз по передней части каждого бедра.

— Не тратьте мое время, мисс Хэтчер. Поднимитесь и возьми себя в руки, или лежите спокойно и примите это.

Мой рот открывается из-за наглости этого мужчины. Но он просовывает кончики пальцев под кружево моих трусиков и стягивает их. Не до конца. Но достаточно низко для того, чтобы получить доступ. Достаточно, чтобы они оказались прямо на складочке, где ягодицы переходят в бедра.

— Проклятье, — шепчет он, отступая на шаг или два.

Мак больше меня не касается, и я слегка поворачиваю голову, чтобы взглянуть через плечо.

— Ты что делаешь?