Повисает долгая пауза, и я невольно задаюсь вопросом, не слишком ли я тороплю события. Но затем появляется ее ответ:

«Неплохая попытка. Иди поспи. Выиграешь завтра для меня?»

«Считай, сделано»

В эту ночь я засыпаю с мыслями об Элизе и улыбкой на лице. Может быть, всего лишь может быть, я смогу загладить свое дурацкое поведение.

Сомнительно, но если я могу заставить Элизу улыбаться, я готов на все.

* * *

Настроение на скамейке меняется за долю секунды, когда шайба, несмотря на все усилия Оуэна, проскальзывает в сетку. Мы проиграли два очка в первом периоде, и это дерьмовый способ начать нашу первую выездную игру. Мы играли всего десять долбаных минут.

И, хотя он пропустил уже две шайбы, Оуэну все равно. Я вижу, как он улыбается под маской на той стороне катка. Дерзкий ублюдок.

Тренер Брайант, поправляющий галстук, выглядит неуклюже и откровенно раздраженно, когда уходит за скамейку.

Я беру одну из бутылок с водой, стоящих передо мной и, тяжело дыша, слегка ополаскиваю рот. Мне отчаянно нужно оставаться сфокусированным. Мать его, ни за что я не проиграю «Бостону» в первой игре. Этого не случится.

– Пошли, мать их! – орет Грант, капитан нашей команды, пока мы перепрыгиваем через ограждение, чтобы снова выйти на л¸д.

В итоге мы еле-еле дотягиваем до победы. Основные моменты? Я играл как проклятый, в итоге забил две шайбы, был прижат к ограждению так сильно, что получил ушиб ребер, но это нормально, потому что мы выиграли.

В Нью-Йорке игра идет намного лучше. Мы ведем первые два периода, но затем в третьем я ввязываюсь в драку, что дарит мне быстро проявляющийся синяк.

Но когда мы садимся на самолет, единственное, что меня волнует, – это два выигранных матча. Ребра у меня в синяках, и, вероятно, будет фингал под глазом, но такие травмы – обычное дело после игр. Ничего такого, что не лечится небольшим отдыхом и пакетом со льдом.

Устраиваюсь в своем кресле и надеваю наушники. Я не в настроении сейчас слушать музыку, мне просто не хочется вникать в пустой разговор за карточной игрой, развернувшейся на задних рядах.

Наш тренер Свен подходит и занимает место рядом.

– Как глаз?

Я пожимаю плечами, снимая наушники.

– Бывало и хуже. Заживет.

Он невероятно подтянут для старика, и вся команда очень его уважает. Он работает в лиге больше двадцати пяти лет. Когда Свен велит тебе сделать что-то, ты это делаешь. И прямо сейчас он хмурится, глядя на меня.

– Врач подозревает сотрясение. Встретишься с ним утром.

«Ну, замечательно».

– Хорошо. Зайду к нему.

Свен кивает и встает, чтобы вернуться на свое место в носовой части самолета.

Я вновь надеваю наушники и вынимаю телефон из кармана, чтобы увидеть сообщение Элизы.

«Ты в порядке? Я смотрела игру по телику. Драка выглядела жестко»

«Я в порядке, но, возможно, придется провериться. Все, что мне нужно, это горячий душ, обезболивающее и моя постель»

Ее ответ приходит через секунду:

«Без проблем. Поправляйся»

Я слегка переживаю из-за слов о сотрясении, но не хочу пугать Элизу. Гораздо сильнее меня волнует то, что я могу не попасть на матч следующей недели. Однако мне не хочется, чтоб и она беспокоилась об этом, так что ничего не рассказываю. Еще одна причина, по которой я не хочу появляться у нее сегодня, заключается в том, что я практически уверен: к моменту нашего приземления глаз у меня посинеет и заплывет окончательно.

Элиза

– Как насчет этого? – Я показываю Бекке шелковое облегающее платье сливового цвета, чтобы она оценила.

Она щурится.

– Это зависит от твоих целей на вечер.

Я коротко смеюсь.

– Моих целей?

Мы в модном бутике в центре, и я уже позволила уговорить себя на непомерные траты.

Бекка обходит стойку с коктейльными платьями и начинает рыться в вешалках с другой стороны.

– Да. Раз уж ты так решительно настроена. Давай поговорим о твоих целях.

Я рассказала Бекке о нашем с Джастином поцелуе. Ну, это было больше, чем просто поцелуй. Воспоминания о том, как его твердое тело прижимало меня к дивану, пока мы терлись друг о друга, вдохновляли меня на новые фантазии каждую ночь всю прошлую неделю. Ровно столько мы с ним не виделись. У нас обоих была напряженная неделя, и уж конечно нельзя выставлять напоказ эту маленькую интрижку перед моим братом. А это значит, что у нас не было возможности продолжить поцелуй, но я планирую исправить это сегодня вечером.

Джастин пригласил меня на благотворительный банкет, который команда собиралась посетить сегодня вечером. Бекка тоже должна там быть, и она уже давно выбрала себе платье – черное, без бретелек, которое она всегда надевает на подобные мероприятия. Ее слова, не мои.

Для Оуэна Джастин пригласил меня как подругу, чтобы мы потусовались с Беккой, выпили шампанского на халяву.

– Моя цель, – говорю я, запихивая платье сливового цвета обратно на вешалку, – повеселиться. У меня никогда раньше не было интрижек.

Бекка негодует. Она считает, это ужасная идея.

– Но ведь в этом и смысл. Это не просто влечение, когда испытываешь к кому-то такие сложные чувства.

Я закатываю глаза.

– Нет у меня никаких сложных чувств. – «Я и в самом деле так считаю. Верно?»

Она смотрит на меня с прищуром, выразительно поджав губы.

– Ладно, у меня были сложные чувства. В какой-то момент – да. Но потом… – Я замираю, оглядывая все вокруг. Не могу же я, стоя посреди бутика, в котором стоит почти мертвая тишина, а рядом постоянно ошивается владелец, признаться в том, что Джастин забрал мою девственность. Выпрямляюсь и понижаю голос:

– После всего того, что случилось между нами, я смирилась с тем, что он не способен на большее. Его не интересуют чувства и романтика, и это прекрасно. Это не то, что мне нужно на данном этапе жизни.

Бекка смотрит скептически, но молчит, взвешивая мои слова.

Я продолжаю:

– Между нами есть химия, она всегда была. И если я могу получить от этого удовольствие, то, черт подери, почему бы и нет?

– Почему нет? Потому что это, мать твою, ужасная идея, вот почему, – фыркает Бекка.

Она оставляет в покое одну вешалку и направляется к другой, на противоположной стороне магазина. Я следую за ней, уже положив глаз на изумрудное платье, которое приметила раньше. Интересно, смогу ли я быстро его снять?