Это пока он умылся. Молчит, хоть тот и пошел против его воли. Но при таких раскладах…

Не пожалеет.

Убьет. И его, и его женщину и детей.

Платить по счетам — это тоже нерушимый закон Багировых. Мы не прощаем. Никогда. Никому. Ничего.

Прощать и закрывать глаза — слабость.

А слабаков уничтожают. Это вопрос времени.

— На одной из границ реальная стрельба началась, — Арман закидывает ноги на стол, не обращая внимания, как я морщусь.

Ладно. Сейчас это неважно.

— Наши машины с товаром подорвали по дороге в Эмираты, — добавляет Давид, а мне остается только еще сильнее стиснуть зубы.

— Это не одна семья. Не только Лузанские. Нас обкладывают со всех сторон.

И не просто обкладывают.

Действуют дерзко. Нагло. Нахрапом.

Это уже не просто исподтишка перекрыть границы. Так, что не сразу догадаешься о наезде и о том, кто конкретно за ним стоит.

Это уже вызов.

Пока маленький, но предвестник самой настоящей жестокой войны. Кровавой войны. Насмерть. До полного краха.

— Надо ехать, Бадрид.

Братья поднимаются. Полная готовность.

Спокойны и собраны, как всегда во время опасности и угрозы.

Как и должно быть.

— Нет.

Откидываюсь в кресле.

— Ехать на разборки, которые нам устроили и отбиваться это не вариант. Надо ударить в ответ. По самому для них ценному. Иначе нам войны не выиграть.

Блядь. Сжимаю кулаки.

В конце концов, первый удар пошел от нас.

По-хорошему, если разобраться, то каждая из их семей в своем праве!

Дурак. Мой брат просто идиот.

Ну, как можно было просто. Так тупо. Палить по всем без разбора? Не думая ни о каких последствиях!

По сути дела, эти люди пострадали ни за что.

Всего лишь из-за его дикой одержимости девчонкой. Желанием ее забрать из клуба и уничтожать всех, кто встанет на его пути.

Хотя они и не становились. Они просто пришли, как обычные посетители.

В мой клуб!

И не обычные, а самые что ни на есть элитные! При этом, постоянные.

Зная, что никакой угрозы для них в месте, принадлежащему нашей семье нет и быть не может!

Правда, Арман девчонку Романа туда приволок. Заставил танцевать. Выставил на аукцион.

Все мы в ответе. Все.

Но Роману в любом случае не стоило так горячиться!

Мать твою!

— Будем готовить решающий удар, — чеканю, чувствуя, как сводит челюсти. — Но прежде я попробую нанести визиты. Переговорю с каждым. Принесу наши извинения и предложу компенсации. Любые. Любые!

И это правда.

Потерь, конечно, может быть немерянно. Непредвиденно.

Но и наша вина прямая. Надо быть справедливым. Виноваты мы. Багировы. И неважно, что все это нелепая случайность. Что Ромка с катушек слетел и озверел.

Наша вина.

— Серьезно, Бадрид?

Арман вскидывается.

— Молчи. Ты молчи. Привезти туда девчонку была твоя идея. Люди пострадали ни за что. Я должен принести извинения, Арман. Запомни. Если ты неправ, неважно, какая за тобой стоит сила. Ты неправ и все. И должен извиниться. Даже перед тем, кто стоит на сто шагов ниже и не представляет для тебя угрозы. Будет война, значит, мы должны быть к ней готовы. Но прежде… Прежде нужно попытаться решить вопрос мирным путем. Полностью признав свою неправоту перед этими людьми.

— Надо было ее вышвырнуть подыхать в пустыне. Тогда Роман даже если бы и приехал, то выжигал бы только песок.

— Значит, надо было, — сжимаю пальцы. — Мог бы предвидеть, что он слетит с катушек. Землю вывернет. Пусть он ушел из дома в двенадцать, но характер и натура наши. Ты бы умылся, если бы твою женщину выкрали? Попустил?

— Оказалось, что мы его совсем не знали.

— Знали. Просто нужно было думать. Предвидеть. Понимать. Такой своего не отпустит. И никому не позволит на него влиять. Как и все мы. Одна кровь, Арман. Одна кровь. Одна натура. Хоть с мясом выдри все воспоминания о семье. Хоть меняй сто раз фамилии и отчества. Натуру не изменишь. Никогда.

— Это нелепый план, — Давид тяжело поднимается. — Они тебя просто убьют, как только ты покажешься на пороге. Надо бить в ответ. И выезжать на места.

— Это мой долг, Давид. Долг.

— А ты? Ты сам-то что? Выслушал? Пришли к тебе после такого с повинной головой и что? Денег бы взял? За смерть сына? Отца? Брата?

— Бадрид. Давид прав. Ты идешь на верную смерть.

— Выезжайте на места. Разберитесь со стрельбой и с закрытыми таможнями. Занимайтесь всеми очагами, что, чую, сейчас начнут полыхать один за другим. И нет. Я бы не простил. Не стал бы разговаривать. Но я должен хотя бы попытаться пока урегулировать вопрос как можно с наименьшими потерями. И Давид. Найди мне Санникова. Он знает все и обо всех. Через него мы проследим, кто откуда наносит удары.

— Санникова? — Давид присвистывает.

— Я знаю, что ты с ним уже связывался. Да. С лучшим другом брата, о котором мы не говорим все эти годы. И который устроил нам все эти проблемы.

— Ты знаешь, какую цену он берет за свои услуги? Наивысшую. Безоговорочный долг. За помощь Санникова ты будешь обязан никогда не вмешиваться в его дела. И выполнить любую просьбу, с которой он к тебе придет. Это очень высокая цена, Бадрид. Я бы сто раз подумал.

— Иногда нужно принимать цены, не торгуясь, брат. На сегодняшний день выхода у нас нет.

* * *

Элитные девочки извиваются на шесте.

Три дня.

Три дня пришлось потратить на то, чтобы встретиться с семьями.

Ожидаемо, ни одна из них не приняла на себя ответственность за то, что творится в нашей империи.

А оно творится.

Разрастается.

Перебоев все больше.

Начинают пропадать люди.

Надежные. Проверенные. Те, с которыми работали не один год.

Три дня переговоров. Предложений. Попыток пойти еще каким-то мирным путем.

Они должны понимать.

При всей жажде мести, не у каждой из семей есть такая сила, чтобы пойти против нас.

Не у каждой. Но если все они соберутся вместе….

Скрежещу зубами, сжимая челюсти.

Брат. Родной брат, и чтобы так подставить? А все из-за чего? Из-за того, что нету здравого смысла!