— Это что? — спросила она, указывая на упаковку желатиновых капсул.

— Противозачаточные. И лучше, если ты начнешь принимать их прямо сегодня.

Скотина, сволочь, мразь, подонок. Уверен, она найдет еще много интересных слов, когда на тесте заалеют две полоски, но с этой девчонкой лучше всегда иметь запасной план.

Чувствовала себя пришибленной. Будто по голове дали, честное слово.

Еще несколько часов назад я думала о том, что у меня есть три дня до того момента, пока Сергей узнает о моей «проблеме», но оказалось, что мужчина решил перевести наши отношения в другую плоскость уже сегодня. Упаковка с презервативами как назло лежала на самом видном месте — на столике в гостиной. Там же разместились и противозачаточные. Прекрасно знала, что о подобных препаратах необходимо сначала консультироваться с гинекологом, но обратно к той тетке не хотелось. Уже решила, завтра же найду толкового врача.

Меня потряхивало. Хотя нет, откровенно трясло. Из рук все падало — то нож, то солонка, то хлеб. Злилась сама на себя, разогревая в микроволновке борщ, а этот негодяй с невозмутимым видом разговаривал по телефону, обсуждая какой-то проект. Видимо, он много для него значил.

— Почему не ешь?

Он присел за стол лишь спустя полчаса, за которые я еще дважды разогревала запозднившейся обед. На смену страху вновь пришло раздражение. Разве можно так вести себя, зная, что тебя ждут? Желудок уже откровенно ругался матом, намертво прилипнув к позвоночнику.

— Тебя жду. — взяв ложку, уткнулась взглядом в тарелку.

— Зачем? Могла бы уже давно поесть и пойти собираться. У тебя есть всего лишь час. Опаздывать нельзя.

Ухх! Так и хотелось стукнуть его той самой ложкой по лбу! Разве он не понимает элементарного? Люди, которые живут вместе, должны и кушать вместе. Так принято, хотя… Кого я обманываю? Мы не вместе.

— Ты куда? — спросил, наблюдая за тем, как я поднимаюсь из-за стола.

— Пошла собираться. Нам ведь нельзя опаздывать.

Почему-то его поведение злило. Наверное, я просто принимала все близко к сердцу, создавая вокруг наших денежных отношений иллюзии нормальности. Ничего нормального в них не было, но кого это волнует? В двадцать первом веке деньги часто правят балом, если не всегда. Становилось противно от себя и от мыслей, которые казались грязными, испачканными, гнусными. Продажная девка — вот кем я была. Вещью без прав.

Золотое прозрачное платье — дорогая упаковка. Темные локоны — сродни бантику на подарочной коробке. Макияж — беспечная маска пантеры, за которой скрывалась невинность. Внешне я выглядела уверенной. Уверенной куклой, которой управляли за тонкие, совсем незаметные ниточки. Сто раз пожалела о сделке, но знала, к чему стремлюсь. Просто не думала, что эти две недели будут настолько сложными.

Черные туфли обняли ступни. Смотрелась в зеркало. Обувь нисколько не подходила к наряду, разве что к темным волосам, но я купила лишь одни. Все это было искусственным. Я не узнавала себя.

В гостиную выходила с осторожностью. Хотела понять реакцию, оценить себя со стороны чужим взглядом, но наткнулась на непроницаемый взор. Он осматривал меня как дорогую картину или древнюю вазу — пристально, с ног до головы. Глаза настолько темные, что радужка сливается со зрачками. Так хищник готовится к выпаду.

Я молчала. Он тоже не спешил говорить. Поднявшись с дивана, уже через секунду оказался рядом со мной. Не мешала, лишь сглотнула, стараясь держать осанку ровной, а подбородок чуть выше, чем обычно. Его рука огладила щеку, прошлась по шее, спускаясь ниже. Очерчивал грудь, медленно проходился ладонями по талии. Чувствовала каждый палец, каждую линию. Губы лишь слегка коснулись изгиба на шее, а мурашки тут же захватили в плен всю кожу. Я боялась упасть. Здесь и сейчас с высоты пятнадцатисантиметровых каблуков. Воздуха не хватало, а платье вдруг стало чертовски тесным.

— Я хочу снять его с тебя. Прямо сейчас. — прикусил мочку уха, щекоча кожу аккуратной бородкой.

Его лицо, его внешность. Я сходила с ума на каком-то примитивном уровне. Хотелось схватить за волосы и потащить в пещеру. Была уверена, именно так веками ранее поступали женщины. Его пальцы впивались в талию, но боль смазывалась. Хотелось оттолкнуть и тут же наброситься. Так, чтобы рубашку в клочья, а пиджак на пол. Так, чтобы брюки чуть приспущены, а галстук на моих запястьях. Так, чтобы горячо и безумно.

— Мне очень нравится твое платье, — продолжил он, — но его буду видеть этим вечером только я. Снимать буду я. Слышишь, Бестия? Это платье только для меня.

Тяжело дышала, будто стало плохо. И действительно плохо, хотелось большего, словно меня опоили дурманящей настойкой. Была готова вцепиться зубами в шею, лизнуть кадык, впиться в пухлые губы. Сумасшедшая, ненормальная, сходящая с ума.

— Переоденься, ладно? Лучше брюки. Иначе я не дотерплю до конца вечера.

Когда отступил, стало даже дышать легче, но не хватало его запаха. До прикушенной губы, до сжатых в кулак пальцев, до скрипа зубов.

Явно шаталась, когда уходила, а еще… чувствовала спиной его пристальное внимание. Мне нравилось его поражать. Получала удовольствие от взгляда, от хриплого голоса. Я питалась его эмоциями. И да, мне хотелось еще.

Не я натягивала черное платье. Не я закалывала волосы на бок. Не я подводила губы яркой красной водостойкой помадой. И не я вышла к нему, чеканя шаг. Это все другая я — сумасшедшая глупая дура, которая зачитывалась в детстве сказкой о «Золушке».

Вновь оказавшись в гостиной, словно невзначай повернулась спиной, поправляя платье. Все-таки нашла, куда в нем пойти.

— Ты выглядишь великолепно.

Два один в мою пользу.

Ехали в его машине. Совершенно не разбиралась ни в марках, ни в названиях. Красивая, да и все. Так выглядели гоночные авто. По-крайней мере, в фильмах.

Поняла, что выезжаем загород, когда многоэтажки сменились лесом, а потом и вовсе двухэтажными и одноэтажными домами за высокими заборами. Здесь проживала элита.

Сергей учтиво помог мне выбраться из авто, когда припарковались на территории огромного особняка. Никогда не видела такие вблизи, да и, наверное, не увидела бы, если бы не наша встреча.

— Ты опоздал. — словно из ниоткуда появился статный молодой человек.

Симпатичен своими светлыми чертами, но Сергей красивее, если эту характеристику можно адресовать мужчине. Так же в смокинге, так же серьезен.

— Макс, познакомься. Моя девушка — Дарья. — словно хвастаясь новой игрушкой проговорил Его Величество Царь.

— Ага. Приятно. Ты договор взял? — молодой человек коротко оценил меня взглядом и больше не смотрел, сосредоточившись на своем друге. — Я пока не пытался попасть внутрь, но думаю, нам и не удастся. На дверях Витюшин.

— Вот хрень! — выругался Сергей. — Ладно, пойдем. Уверен, он нас впустит.