— Папа так любил его… Всегда держал под рукой… А у вас вина случайно не найдется?

Вина у меня не нашлось. И вовсе не случайно. Я так и не смог оценить его вкус. А потому предложил Сулании пиво, которое вполне заменяет вино.

— Должен сказать, — заметил я, наливая пиво, — что убийство мага за долги — событие весьма неординарное. Подобное, конечно, возможно, но поставщик, как правило, предпочитает получить деньги. Ведь в доме вашего отца наверняка имелись ценные вещи, которые можно продать. Другое дело, если это был очень большой долг. Больше, чем он мог задолжать за свои дозы «дива». Да, думаю, что должен он был значительно больше. Как вы считаете, не мог ли он сам быть сбытчиком?

Мысль о том, что её папенька мог быть наркодельцом, вызвала у Сулании слезы. Чуть всплакнув, она сказала, что это возможно, но точно она не знает.

Я задумался. Итак — если Талий был более крупным игроком на рынке «дива», чем считает его дочь, это объясняет, почему Служба общественной охраны наводит тень на его убийство. Связанные с наркотиками скандалы уже подступают к стенам дворца, и их частенько связывают с именем принца Фризен-Акана. Власти не желают новых неприятностей. Консулу Калию уже приходилось прилагать чудовищные усилия, чтобы скрыть от общественности слабости принца. Политическое положение в Турае вечно пребывает в неустойчивом состоянии, и сенатор Лодий — лидер партии популяров — готов использовать в своих целях любой скандал. Словом, правда о смерти Талия, просочившись в общество, может нарушить хрупкое политическое равновесие.

Принц Фризен-Акан — законченный наркоман, и у меня нет сомнения в том, что во дворце он в своем пороке не одинок. Если Талий Зеленоглазый снабжал их «дивом», становится понятным, почему его не вышвырнули из дворца и каким образом у него возник большой долг. Весьма глупо забирать большие партии «дива», не имея возможности их сразу оплатить. Но, как ни странно, подобное случается довольно часто, и результат всегда один.

Продолжая размышлять о Талии, я внезапно задал себе вопрос: а почему, собственно, он так любил свой кошель? В этом кошеле нет ничего особенного. Я понимаю, что сентиментальные воспоминания могут быть связаны с различными предметами, но людей, испытывающих сердечную привязанность к своему кошелю, мне встречать ещё не доводилось.

Я тщательно изучил кошель. Небольшой, затягивается сверху с помощью пары шнурков. Несколько гуранов в него влезут — но не больше. Я прошептал несколько слов на древнем языке магов — ничего особенного, простенькое заклинание с приказом открыться, — и воздух вокруг меня внезапно сделался прохладнее. Тогда я потянул за один из шнурков, и кошель начал открываться. Он открывался, открывался и открывался, становясь все шире, шире и шире.

Сулания, открыв от изумления рот, взирала на то, как маленькое отверстие, растянувшись на ширину моих вытянутых рук, превратилось в зияющую щель.

— Что это? — прошептала она, не веря своим глазам. И я её понимал: с точки зрения здравого смысла подобное просто невозможно.

— Магическое пространство, — пояснил я. — Или скорее — вход в магическое пространство. Другое измерение, что бы это ни означало. Это совсем не простой кошель. Мы имеем дело с магическим карманом.

Я заглянул в открывшуюся передо мной большую дыру. Лицо, оказавшись в промежуточной зоне между обычным и магическим пространством, тут же начало мерзнуть. Магическое пространство внутри кошеля было окрашено в пурпурные тона, и я не сразу смог рассмотреть, что там находится.

Все предметы, помещенные в магический карман, теряют вес и объем, что весьма удобно для мага, желающего скрыть большой мешок «дива». Наконец мои глаза привыкли к странному освещению, и я просунул в кошель Талия всю руку до плеча. Со стороны могло показаться, что моя рука просто исчезла. Я ожидал, что пальцы коснутся порошкообразного наркотика, однако они наткнулись на что-то твердое, холодное и явно металлическое. Вытащив руку, я снова всмотрелся в глубину — и увидел голову. Бронзовую голову. Голова была прикреплена к телу, тело сидело на коне.

Я вытянул голову на свет и молча уставился на кошель. Даже для меня — человека, привыкшего к магическим выкрутасам, — было странным держать в руке статую святого Кватиния весом в две тонны.

— Да, это объясняет многое, — пробормотал я себе под нос.

Я был страшно собой доволен. Служба общественной охраны облазила в поисках статуи весь город. Все маги Обители справедливости охотились за ней. А нашел её я. Эта находка, как я полагаю, принесет мне приличное вознаграждение. Отлично сработано, Фракс! Ты не только нашел статую, ты ещё и позволил провести религиозную церемонию. Ты предотвратил весьма опасное осложнение отношений между Тураем и Ниожем. Не исключено, что тебя даже наградят медалью!

Но куда более важно было то, что я, возможно, нашел убийц Дрантаакса. Если у пары бандитов, заглянувших в «Секиру мщения», оказалась пропавшая статуя, то можно с уверенностью предположить, что они, эти люди, убили и скульптора. Допрашивать их слишком поздно, но в этом нет необходимости, поскольку в Обители справедливости трудятся первоклассные маги. Если бандиты побывали в мастерской Дрантаакса, на их обуви или одежде должны остаться какие-нибудь следы. Пыль, например. Хороший маг способен её обнаружить и связать этих людей с преступлением. Мне всего лишь надо добиться разрешения на обследование тел.

Я не стал терять времени зря. Тела, которые мы вытащили на улицу Совершенства, были подобраны муниципальной службой. Я сообщил в Службу общественной охраны о паре жмуриков, но трупы известных преступников интереса у Службы не вызвали. Тела доставили в морг округа Двенадцати морей для похорон или кремации. Значит, все в порядке — ведь со времени мятежа тела стали сжигать не сразу. Покойников накопилось столько, что сейчас попрошаек, откинувших копыта на улицах, отправляют на вечный покой только через две недели после кончины.

Капитан Ралли находился в участке. Когда я сообщил ему, что, кажется, нашел убийц Дрантаакса, он засыпал меня вопросами, на большую часть которых я отказался отвечать.

— Итак, ты утверждаешь, что те два парня, которые напали на тебя в «Секире мщения», прикончили нашего скульптора? — переспросил он, недоверчиво фыркая. — Ну и как же тебе это удалось установить?

— Я не имею права раскрывать свои источники информации, Ралли, и ты это прекрасно знаешь. Кроме того, это для тебя не будет иметь никакого значения после того, как мы осмотрим тела и получим доказательства, что это и есть убийцы. Ты получишь ещё одно перо себе в шляпу, а я освобожу Гросекса.

Капитан заявил, что поверит мне только тогда, когда увидит все собственными глазами, и мы отправились в морг, расположенный недалеко от участка. Там Ралли послал смотрителя проверить досье.

— Я по-прежнему считаю, что его порешил ученик, — сказал он.

— Тот несчастный парнишка? Перестань, капитан, неужели парень похож на убийцу?

— Очень похож.

Через некоторое время вернулся смотритель.