– У него был символ Сатаны?! – Пораженный Гур нервно почесал бороду. – Ты уверен?! Там же темно было. Да и как может надзиратель Западного форта… хм… хотя что тут удивительного? «Демоны» вездесущи и разнолики, это не секта, это целый шпионский синдикат, паучья сеть… Точно помнишь? Не путаешь?

– По чесноку, старик! Своими глазами. Блин, что ж ты раньше-то… еп… вот бы поймали этого козла! Все бы выудили, – бесновался Треш, коря себя и свет за такую промашку.

– Выудили? Да уж вряд ли. Ты вообще приговорен был, ждал казни, тебя и слушать не стали бы. А я там вообще призраком из-за тебя появился, никто и ничто. И что мы смогли бы предъявить этому жиртресту? О-о… Послушай-ка, сынок, а ведь Нумизмат, поговаривают, тоже толстый. А вдруг это он сам был? Тогда и я не прощу себе такого прокола! Хотя чего там… они все там на харчах казенных не худые. Ладно, проехали. Доберусь до форта, сдам тотем, узнаю про этого надзирателя, едрить его в печенку! Душу вытрясу, не дай бог он причастен к краже тотема, поклепу на тебя и убийству сталкеров!

– Почему Нумизмат? Он что, коллекционер?

– Слухи ходят, собирает души умерших, точнее, убитых им лично. Среди жертв не только простолюдины, но и громкие имена имеются. Оригинал, мать его в…

– А ты знаешь, Гур, я много нового узнал из твоих лекций. Спасибо. Идем дальше?

– Идем. Так. «Черные каратели». Непотопляемый полковник Хард со сворой штурмовиков. Крайне жестокие, злые, храбрые бойцы. Преданные командиру и надежные, опытные профи. Идеи их и принципы неизвестны и малопонятны. Следов не оставляют, только трупы, кровь, пожарище. Очень сильный враг, если встретить его на пути. По последним слухам, количество их не больше двух десятков, но без труда схлестнутся со взводом «Альфы» или полусотней ренегатов. Имей в виду, сынок!

– Да уж-ж! Не хотелось бы его в недругах иметь.

– А у него нет друзей. Он фанатичный мститель и чистильщик Пади. Такое ощущение, что цель этого «черного полковника» – зачистить весь мир, опустошить, искоренить все живое, остаться одному и… что дальше, не знаю. Неведомо мне. Но отморозок тот еще! База неизвестна, оружие отличное, мобильность высока. Отметь его в памяти красным маркером, Данилка.

– Дальше.

– А кто дальше? «Псы»! Эти не столь серьезны и сильны, особенно порознь. Кучей да, в одиночку… так… пшик. Полудикое племя морально опустившихся людей с луками и копьями. Живут мелкими родовыми кланами от Уральского форта до Плата Зеро. Кочуют, нападают, убегают, на месте не сидят. Редко выходят из леса, на открытом месте слабы и легко поражаемы. Ты, как следопыт и разведчик леса, легко справишься с ними или уйдешь от них.

Варваров с севера, кочевников с юга и сталкеров в счет не беру. Последние – это твоя группировка, а остальные не лезут в сердце Пади, боятся местных, поэтому довольствуются набегами на пограничные поселения и караваны, идущие к нам из других земель.

Больших стай мутантов остерегайся. Гуффоны, эберманы, троглодиты – шушера, особенно днем и на открытом месте, но по ночам и в лесу они опасны. Так что…

– Ясно. Что в загашнике контрразведки имеется по «Всевластию»? – Треш улыбнулся, заметив усмешку старика.

– «Всевластие»? Вот как раз об этих гавриках я ничего не знаю к моему великому стыду. Альянс, клан, общество масонов из бывших олигархов, партбоссов, чиновников, административных шишек и звезд эстрады. Где они, для чего они, во что одеты и чем питаются, я не ведаю. Но что крепнут с каждым божьим днем и влияют каким-то образом на Падь, чувствуется сильно. И чудится мне, скоро заявят о себе во всеуслышание! Эх-х.

Гур еще около получаса рассказывал сталкеру о наиболее безопасных путях в Пади, возможных ловушках и опасностях, передавал коды связи в случае непредвиденных. Когда болото затихло, а в горле вновь пересохло, старик сухо закончил монолог и призвал собеседника ко сну.

– Завтра… ан нет, уже сегодня нам рано вставать, обоим долго и далеко идти. Путь будет опасным и тяжелым, поэтому давай-ка баиньки, молодой человек! Я проверю периметр островка, ты ложись, спи. И спи спокойно, Данила-мастер! Все будет хорошо.

– Гур, а что там про песчинку, способную убить человека? Как одна песчинка может справиться, например, со мной? – промямлил уже в полусне Треш, залегший в позе эмбриона на разостланном камыше.

– А-а, запомнил же! – улыбнулся Гур, прибирая остатки еды и незамысловатую утварь в суму. – Пуля – дура, но иногда и сам человек дурак. А был мотоциклист один, к примеру, Вася Пупкин. Мчался он на своем спортивном двухколесном коне кэмэ так на двухстах, да не вовремя стекло шлема приоткрыл. А песчинка на такой скорости, попав в глаз, может пробить и глаз, и мозг. Не пробила. Но байкер дернулся от боли и не справился с управлением. Его долго потом собирали по обочине. Вот так, сынок, бывает в жизни! Мелочь, а большие дела делаются. И ты в этом мире – песчинка, но должен и можешь сделать многое и важное. И я вижу… что сделаешь…

Трешу спалось хорошо и даже уютно. Со спины грел улегшийся рядом старик, перед лицом горел негасимый костер. Настой из трав одурманил и унес в мир грез и сладких видений. Шнур, пропитанный репеллентом, отпугивал всех букашек, даже размером с кулак, а артефакт «чакра» в сумке знахаря отгонял всех остальных обитателей Куцего болота. И снилась молодому сталкеру яркая песчинка, летящая искрой во тьме над грешной безликой Землей. Летела она ровно, прямо, целеустремленно и уверенно…

* * *

Утром встали на удивление бодрыми, позавтракали запасами старика, смотали шнур, забрали детали сломанного ружья покойного Упса и побрели с острова по темной дорожке на восток. «Изоплит» сохранил твердый и безопасный путь из сердца болота на берег, путники удачно выбрались на сушу и уже там, расставаясь, даже обнялись.

– Гур, ты не бывший генерал. Ты настоящий! Спасибо за жизненный урок, за компанию, за долгожданную и нужную информацию об отце, наводку и, самое главное, за веру в успешный поиск.

– Бывай, сынок. Найди отца, – старик посмотрел прямо в глаза Треша, чистые и ясные, – и если не доведется мне пожать ему руку и самому просить прощения за все его невзгоды, то передай ему мои извинения. Что отправил его и группу разведчиков в полную… гм… потерял и заставил страдать. А теперь беги, парень. Живы будем – не помрем!

Они попрощались, чтобы когда-нибудь снова встретиться. Они уже оставили след в сердцах друг друга, и каждый отправился своим путем, долгим и трудным.

И Треш побежал. Снова в мрачный холодный лес, через колючки, овраги и бурелом, цепляющиеся корни и жгучие лужи, мимо злых глаз и острых клыков – в сторону города Оружейников, туда, где жили люди, где находились запасы провианта и, самое главное, где можно было хорошо вооружиться.

Тревожный шелест листьев, гудение ветра в трубах и треск недалекой аномалии «плазма» заглушали говор десятка человек, рассевшихся кружком, в центре которого пылал костер. За спинами собравшихся высились серые бетонные стены двухуровневых капитальных гаражей. Ржавая табличка с названием кооператива «Тула‑2» висела на одном болте, заставляя невольно склонять голову, чтобы прочитать плохо различимые буквы. Иногда от порывов ветра пламя сбивалось и оранжевым языком лизало старый потрескавшийся асфальт, норовя задеть ноги сидящих. Пыль, не зная куда деться в этом закрытом пространстве, металась между двумя блоками гаражей. Люди жмурились и вертели головами, пытаясь укрыть бледные озабоченные лица от этой вездесущей пыли и дыма костра. Однако их волнение и испуг объяснялись иными причинами, о чем свидетельствовали и резкие нервные реплики собравшихся.