Поймав, как бы случайно, остановившийся на ней взгляд Мартина, Хелен улыбнулась. В ответ он улыбнулся медленной, задумчивой улыбкой, и она ощутила, как затрепетало ее сердце.

Их молчаливый диалог нарушили звуки, возвестившие о прибытии других гостей. Мартин обернулся и уставился на дверь. Шум становился все громче, пока не превратился в возмущенный гомон множества голосов. Это было настоящее вторжение.

Хелен помрачнела:

– Что бы это могло быть?

Озадаченный не меньше ее, Мартин покачал головой:

– Мне кажется, для почтовой кареты уже слишком поздно. – Про себя он надеялся, что, кем бы ни были люди, искавшие пристанища в трактире, среди них не найдется никого, кто мог бы узнать его или Юнону. В противном случае не оставалось никакой надежды на то, что их путешествие вдвоем сочтут невинной прогулкой.

За дверью сделалось тише. Шум стал похож на ровное жужжание. Почти в это же время, словно для того, чтобы удовлетворить их любопытство, в комнате появился хозяин.

– Прошу прощения, милорд, но, кажется, сегодня день сплошных неприятностей. У пассажирской кареты, которая отправилась в ночь на Плимут, прямо на дороге отвалилось колесо. Кузнец говорит, что до утра не сможет ничего сделать, так что нам придется разместить здесь всех пассажиров. Если вы с вашей супругой не возражаете, – он кивнул в сторону Хелен, – я помещу вас в нашей самой лучшей спальне. Кровать там очень большая, милорд, вы останетесь довольны. К сожалению, у нас людей больше, чем кроватей. Я очень надеюсь на ваше согласие.

Трактирщик с надеждой посмотрел на Мартина. Мартин оглянулся назад, гадая, как отнесется к этим новостям Юнона. С его точки зрения, они были чертовски неприятными. Однако, начни он настаивать на двух отдельных комнатах, все могло закончиться тем, что к нему подселят еще менее подходящего компаньона из тех, кто ехал в ночной карете. Кроме того, теперь, когда трактир битком набит посторонними мужчинами, Юноне будет безопасней рядом с ним.

– Хорошо, – отозвался Мартин и едва удержался от улыбки. – В данных обстоятельствах мы готовы ограничиться вашей лучшей спальней.

Трактирщик с явным облегчением поклонился и ушел.

– По правде сказать, дорогая, этой ночью вам будет гораздо спокойней со мной, чем в одиночестве.

Ответа не последовало. Хелен оторвала взгляд от его лица и сосредоточила его на языках пламени, плясавших в камине. От перспективы провести ночь в одной постели с Мартином Уиллисденом она буквально онемела. Прошлой ночью она спала на сеновале в его объятиях. Но сеновал совсем не то, что кровать. Приключение приобретало пугающий оборот. Нет, это невозможно! Она должна придумать что-нибудь другое.

Однако к тому времени, когда с согласия Мартина их отвели наверх, в спальню – самую большую, как и обещали, – Хелен так ничего и не придумала. В камине горел гостеприимный огонь, у стены стояла кровать, такая огромная, которую только могло представить ее воспаленное воображение. Комната была уютно обставлена, а мягкий свет свечей скрывал возраст предметов. Мартин придержал дверь и следом за ней вошел внутрь.

Услышав, как щелкнул засов, Хелен встрепенулась. Она обернулась к Мартину и крепко сжала руки перед грудью.

– Милорд, это совершенно невозможно.

Мартин улыбнулся и прошел мимо нее к окну.

– Мартин, – поправил он, бросив через плечо спокойный взгляд. – Вам лучше перестать называть меня «милорд», раз уж мы изображаем супругов.

Он подергал окно, с треском открыв его, чтобы впустить немного свежего воздуха, а потом снова задвинул тяжелые портьеры. Затем отошел в середину комнаты и остановился, скидывая с плеч сюртук. Повесив сюртук на стул, он улыбнулся Юноне, которая по-прежнему стояла в нерешительности около двери.

– Это вполне возможно, – сказал он, подзывая ее кивком. – Подойдите к огню и позвольте мне расшнуровать ваше платье. – Он оставил без внимания тревожный блеск ее глаз. – Потом вы сможете завернуться в простыню.

Хелен задумалась над его словами. Ее нервы сжались в комок, сознание не могло найти никакого выхода. Когда он более властным жестом велел ей подойти, Хелен неуверенно двинулась вперед. В ее глазах сквозило замешательство.

Мартин с обнадеживающей улыбкой взял ее за руку и подвел к камину. Встав сзади, он нащупал шнуровку ее шелкового платья. Опытные пальцы быстро справились с этой работой. Мартин преодолел соблазн раздвинуть края платья и провести пальцами по спине Юноны, прикрытой, как он подозревал, только тонкой шелковой рубашкой.

– Стойте спокойно. Я подам вам простыню.

Хелен уставилась на огонь. Ее щеки пылали ярким румянцем. До сих пор его поведение было таким же безукоризненно обнадеживающим, как его слова. И лишь собственные мысли вселяли в нее неуверенность. Она прекрасно понимала, как близка к тому, чтобы вступить в недозволенную связь с одним из самых знаменитых соблазнителей во всей Англии. Стоило лишь подать ему знак, что она готова принять его ухаживания, и она узнает, почему этих распутников считают такими неотразимыми любовниками. Мартин Уиллисден был воплощением соблазна. Однако здравый смысл Хелен решительно противился этому, резонно указывая на то, что меньше всего ей нужна недолгая связь, в основе которой лежит лишь мимолетное влечение. Такое поведение было совсем несвойственно ей.

Простыня опустилась на плечи Хелен.

– Я отвернусь. И обещаю не подглядывать.

Хелен не посмела взглянуть на Мартина. Она торопливо выскользнула из шелкового платья, спустив его вниз до лодыжек, и завернулась в простыню, крепко связав ее концы. Перешагнув через платье, она наклонилась и подняла его.

От ее движений простыня зашуршала, и Мартин обернулся как раз в тот момент, когда Хелен поднимала платье. Он восхищенно смотрел, как она выпрямляется, неуверенно глядя на него. Отсветы огня золотили ее кудри, придавая мягкий блеск ее голым плечам и рукам, словно выточенным из слоновой кости. Легкое покалывание, которое он ощущал в своих чреслах последние двадцать четыре часа, усилилось, превратившись в боль. Исполнившись решимости не обращать на нее внимания, Мартин улыбнулся Юноне:

– Если вы соизволите лечь в кровать, я вас укрою.

Заметив в его серых глазах дразнящие искорки, Хелен сверкнула глазами, однако послушно пошла к кровати.

– А где будете спать вы? – В комнате не было кресел.

Мартин улыбнулся шире:

– Как сказал наш хозяин, это большая кровать. – Он расстегнул жилетку и принялся развязывать свою сорочку.

Хелен остановилась и уставилась на него:

– Что вы делаете?

Мартин скорчил гримасу, стараясь держать себя в руках:

– Готовлюсь лечь в постель. Будь я проклят, если соглашусь еще одну ночь спать в этой одежде. – Глядя в лицо Юноны, на котором изобразились ужас и негодование, он простонал: – Бога ради! Полезайте в постель и отвернитесь в другую сторону. Вы же знаете, что вам ничто не угрожает.