— А не плевать ли мне на это? — вслух подумала я, и в салоне «Ауди» повисла напряженная тишина.

Водитель с телохранителем сделали вид, что ничего не слышали.

Паузу очень кстати прервал звонок сотового телефона Рафаэля Константиновича.

Азбашев, надув губы, полез во внутренний карман пиджака и отрывисто ответил в трубку:

— Да… да, я…

Несколько минут он слушал молча то, что ему говорили, потом произнес:

— Поставь это.

Потом он помолчал еще несколько минут и наконец, вздохнув, сказал:

— Достаточно, забирай все, что найдешь из той же оперы, и вези мне домой.

Медленно сложив телефон, Азбашев повернулся ко мне.

— То, что я вам сказал, Татьяна Александровна, имеет уже второстепенное значение.

Я не ответила: если мужчина решил поиграть в мудреца, то это надолго.

Азбашев коротко кинул шоферу:

— Шамиль, домой, — после чего начал говорить со мною уже повелительно и отрывисто. — Ну а первым вопросом будет вот какой. Откуда у вас записи моих деловых разговоров? И от кого вы получили задание получить их?

Я удивленно взглянула на него:

— Вы о чем это говорите, Рафаэль Константинович?

— Я о кассетах, обнаруженных моим человеком у вас в квартире.

Я спешно продумала положение. Сказать правду — подвести Катю. А не говорить правды — пожалуй, будет еще хуже.

— Я немного помогу вам, чтобы вы не стеснялись в телодвижениях, — пошутил Азбашев и сам улыбнулся своей шутке.

Телохранитель тихо засмеялся. Шамиль широко улыбнулся и поднял лицо выше, чтобы его улыбка была видна шефу в зеркале заднего вида.

Личный состав демонстрировал восхищение чувством юмора шефа, мне же было совсем не смешно.

— Итак, Татьяна Александровна, — с нажимом продолжил Азбашев, — вашим заказчиком является некто Гуселкин Алексей Павлович. Я прав?

В это время фары «Ауди» высветили впереди на шоссе одинокую фигуру постового, помахивающего жезлом, надо понимать, от скуки.

Разглядев несущуюся на него «Ауди», он заметно воспрял духом, видимо, мгновенно обретя смысл жизни и работы, и сделал повелительный жест своей палочкой сверху вниз.

Еле слышно Азбашев выругался.

— Шамиль, разберись быстро, — скомандовал он.

«Ауди», плавно сбросив скорость, затормозила, прижавшись к обочине, и остановилась в пяти-шести метрах от дорожного инспектора.

Телохранитель Азбашева развернулся и, вынув из кармана пистолет, показал мне его, словно я не знала, как выглядит данный предмет.

Шамиль быстро вышел из машины и заспешил навстречу милиционеру, вынимая из кармана пиджака бумажник.

Я сидела не оборачиваясь, решив, что нужно дать большому боссу договорить, а там видно будет.

В это время внезапно все смешалось.

Из ближайших кустов справа от машины выскочили несколько человек. Еще двое бросились к «Ауди» от машины ГИБДД. Двери «Ауди» распахнулись, и телохранитель, выронив пистолет, вывалился на асфальт, постанывая и прикрывая голову руками: ему досталось сразу и без предупреждения.

В салон заглянули двое мужчин, одетые в пятнистые комбинезоны, с рожами, закрытыми черными масками. В руках они держали короткоствольные автоматы.

— В чем дело? Что тут происходит? — повелительно произнес Азбашев и тут же как-то икнул: его совсем уж невежливо выдернули в левую дверь и уронили на землю.

Я решила не утруждать людей и собралась выскочить самостоятельно — я же не инвалидка какая-то и из машины еще в состоянии выйти сама, — но была остановлена жестом ближайшего из нападавших.

— Иванова? — отрывисто спросил у меня он.

Я кивнула и почему-то немного прищурилась. Мне на секунду показалось, что мне собираются врезать между глаз. Этого не случилось, и я не знала, радоваться или огорчаться: все-таки я ошиблась.

— Прошу вас, — так же отрывисто сказал обратившийся ко мне камуфляжник и сделал жест рукой.

Это было все-таки лучше, чем то, как его товарищи поступили с Азбашевым, и я это оценила сразу же.

Я вышла из машины и увидела два микроавтобуса «Фольксваген», выезжающих из-за поворота.

— Карета подана, — обрадовал меня все тот же камуфляжник, видимо, являющийся командиром в группе, захватившей автомобиль Азбашева, и я, не забыв забрать свою сумку, направилась к ближайшему «Фольксвагену», не имея никакого представления о том, кто же это пришел мне на помощь. И на помощь ли?

«Фольксваген», обозванный каретой, внутри оказался просторным и чистым.

Я села на крайнее сиденье первого ряда, позади меня устроились двое из нападавших, не снимая с лиц масок.

Азбашева втолкнули вежливо, но резко, и он, почти не теряя своей солидной напыщенности, присел на сиденье слева от меня.

Машины рванули вперед.

Я оглянулась. «Ауди» осталась стоять на том же месте, где ее поставил Шамиль. Сам Шамиль и охранник Азбашева с растерянным видом стояли около «Ауди» и смотрели нам вслед.

Милицейской машины и псевдопостового там уже не было.

Мавр сделал свое дело…

— Татьяна Александровна, — обратился ко мне все тот же замаскированный командир, — вы, пожалуйста, не волнуйтесь, с вами хочет переговорить один человек. После окончания беседы вас отвезут, куда вы скажете. Если не секрет, до того как вас похитил этот нехороший человек, куда вы направлялись?

— В городской морг, — честно ответила я, но получилось, что я глупо пошутила. По крайней мере, в глазах моего собеседника мелькнуло что-то вроде сожаления.

— Смешно, — одобрительно кивнул он мне, — если вы будете настаивать, вас могут отвезти и туда. Но сначала — разговор.

— Послушайте… мгм… молодой человек, — сильно смягчая свои барские интонации, произнес Азбашев, — вы кого, собственно, представляете?

Командир не обратил на него никакого внимания, хотя вопрос был интересным и я сама бы не отказалась услышать ответ на него.

Азбашев откашлялся.

— Простите, вы знаете, кто я такой? — осторожно спросил он.

— Если я тебе скажу, ты обидишься, — угожающе ответил командир, и Азбашев, дернувшись от негодования, заткнулся и повернулся лицом к окну.

Я спокойно сидела и продолжала смотреть в окно в сторону, противоположную от Азбашева, хотя чувствовала себя почти так же неуверенно, как и он.

Почему почти — да потому, что если Рафаэлю Константиновичу откровенно нахамили, то ко мне обратились со всем уважением.

Подумав об этом, я едва не рассмеялась, представив, что людоеды на каких-то там островах перед тем, как кинуть облюбованную на обед жертву в котел, тоже наверняка заранее не расстраивают ее. Чтобы мясо не портить.