возник образ домашнего жителя, оставшегося без присмотра на целый месяц. И на всю жизнь…

Мария уже закончила намывать посуду, когда снова повернулась ко мне:

— Видит бог, я не хочу это спрашивать, но почему — то мне кажется, что стоило бы. — она глубоко вздохнула — Чего грузишься?

Я поднял грустные глаза на СВ. Рассказывать ей о Персике не хотелось, но её слова про «почему — то кажется, что стоило бы» меня слегка удивили. Я следом отвёл взгляд.

— У меня кот был при жизни. — тон получился грубым. Я не хотел. Машка не отреагировала — Персиком звали. Вредное создание, но любимое.

Девушка кивнула:

— Знаю. Ну, в смысле, про потерю любимых животных. — поспешила объяснить Машка, завидев мой удивлённый взгляд — У меня как — то был пёс. — она обняла себя за руки — Пришлось оставить в краях, где я родилась.

— Родных краях? — мне порезало слух это её «в краях, где родилась».

— Я не ошибаюсь в выражениях, Эдуард. Я сказала так, как сказала.

Девчонка горделиво отбросила волоски, которые лезли в глаза.

— Ты уйдёшь сегодня с кухни или нет? — в голосе послышалась раздражительность. Видно, моя педантичность её задела.

Я, спохватившись, подскочил. Правда, сам не понял, почему так резко это сделал. Секунду спустя осознал, что ноги непослушно тронулись с места. Всё тело не слушалось. Сейчас всё выглядело так, словно меня связали по рукам и ногам, и заставили танцевать.

Моя тушка неловко покинула кухню и перебирающими движениями, пошла к указанной комнате. Вскрикнуть не удавалось, да что там «вскрикнуть», даже возразить не удавалось. Колдовство, не иначе!

«Ведьма поганая!» — вертелось в голове— «Нежить сволочная!»

К тому времени, как я успел перебрать все ругательства, я уже пересёк границу закрытой комнаты. Спасибо, что призраки могут проходить сквозь поверхности. Хоть какие — то плюсы.

Помещение было довольно маленькое, не более двух метров в длину и ширину. Честно говоря, пространство скорее напоминало гардеробную. Ну да, гостеприимность уровня «VIP». Хотя, чего это я? На что рассчитывал? На что надеялся? На отдельный дворец с видом на Эйфелеву башню?

Осмотревшись, обнаружил, что в комнатушке даже нет кровати. Ни кровати, ни дивана, лишь одна почти сломанная табуретка. По стенам развешены плакаты с различными группами, как странно, «КиШ» — а здесь нет. Удивительно. По углам пыль. М — да, а маман говорила, что все девушки аккуратны и что с таким свинтусом, как я, никто жить не захочет. Во, ирония. На полу слой опилок. Маленький столик возле окна, которое скорее напоминало форточку, приветливо манил меня разложенными старыми книгами. Уметь бы ещё переворачивать страницы…

— Блин, Ваточка! — я не выдержал раздражения — Ну чё за дела, милая?! Что ж тут даже кровати нет для дорогого жителя?!

На кухне послышался дикий ржач. Он продолжался с минуту, потом я услышал шумный топот ног, с каждым шагом приближающий меня к посмертному инфаркту. Клянусь, такого грозного «топ — топ — топ» я ещё ни разу не слышал.

Дверь в комнату распахнулась. Я сжался внутри и выпрямился снаружи. Машка осмотрела меня с ног до головы, после чего лицо её озарила гаденькая усмешка. Глаза засверкали лукавостью, девчонка произнесла:

— А с каких пор призраки храпака дают, а? — она сильнее впилась в меня взглядом.

Вопрос поставил меня в тупик. Точно, призраки ведь не спят. По привычке спросил про спальное место… Хотя, стоп. На скамейке деда Макара, я стабильно почивал с трёх до восьми утра каждые сутки.

— Обычные не дают. — уверенность в голосе пополнила собой ряды страха и удивления от его наличия — А я вот не обычный.

Девчонка приподняла бровь:

— Чувство собственного достоинства при жизни, полагаю, было ещё выше? — я обмяк и замолчал. Ну что за вредина? — Практикуй левитацию возле зеркала. — Машка на носочках просеменила к шкафу, заполнявшему большую часть пространства. Открыв с скрипом дверцу, девчонка кивнула внутрь.

Я медленно приблизился к деревянному гиганту. Заглянул за дверцу и остолбенел.

Одежда была полностью цела. Джинсы привычно мотались на ногах, толстовка, слегка помятая местами, облегала тело. Кроссы всё такие же грязные, но целые. Руки не обгорели, ноги не обгорели. Злосчастная лодыжка в нормальном положении. Смотрит чётко прямо. Лицо… Моё лицо абсолютно цело! Те же глаза, тот же рот. Я приподнял руками губы, раздвигая их в разные стороны. Ну точно, знакомый кариес!

Машка удивлённо за мной наблюдала.

— Ты точно больной. — она развернулась и направилась к выходу — Кого приютила, на кой чёрт… — причитала она, удаляясь.

Я всё ещё не мог поверить своему счастью. Ноги начали радостно прыгать, руки сами взмыли над головой. Я начал выдавать абсолютно рандомные движения, не упуская возможности в сотый раз вглядываться в целую плоть. Я готов был кричать от благодарности. Я готов был обнимать! Целовать! Подарить весь мир за такой сюрприз!

Хотя, пожалуй, два последних моих порыва я заберу обратно, но я готов был на многое!

— Маша, спасибо! Машка! Спасибо! — вырвалось у меня.

За дверью снова послышались шаги.

— «Какого дьявола ты здесь шумишь?!» — с интонацией дяди Дурсли, произнесла СВ — Ты и так мне должен, теперь должок увеличился. Сегодня с тобой пойдём отрабатывать благодарность, милок. — Машка снова гадко усмехнулась — Готовься, Эд. — мне стало страшно.

Мельком я отследил, что она, кажется, подмигнула в зеркало, ведь смотрел я на неё именно через него, но танец моих потряхивающих поджилок это не остановило.

Глава 5

Из — за двери высунулась половина розововолосой. Девушка, очевидно, озиралась. Она осмотрела одним глазом всю комнату и, убедившись в «чистом» пространстве, зашла внутрь целиком.

Просторный зал поприветствовал переливающимся светом. За окном уже начало темнеть, смена сезона в этом году проходит как — то слишком скоро. Розовый закат залил всё помещение.

Машка сделала глубокий вдох. Заперев дверь на замок, девчонка вприпрыжку проскакала к компьютерному столу. Скинув на ходу свитер, деваха плюхнулась на стул и даже слегка потеряла равновесие, но удержалась за краешек деревянного.

Данная комната составляла большую часть квартиры и, по размерам, была примерно «семь на пять». Правый угол был уставлен с шиком: кровать с тёмным балдахином, рядом маленький ящик с ночником, в виде фиолетового пингвина, чуть дальше расположилась напольная вешалка, к слову, она была абсолютно пустой, лишь внизу была выставка из кроссовок, кед, валенок и берец. Ни одной весящей футболки или платья. Зато напротив, как раз там, где и сидела Манька, на трёх табуретках, составленных в ряд, царил настоящий