Сейчас Вафф снова представил себе эту реакцию.

— Этот наймит ОСПЧТ, будь проклята его безбожная душа, прав, — настаивал между тем на своем Мирлат. — Документ очень коварен.

С Мирлатом надо будет поработать, подумал Вафф. Он взял в руку документ и вслух прочитал первую строчку:

— В начале было слово, и слово было «Бог».

— Это прямо взято из Оранжевой Католической Библии, — сказал Мирлат. И снова несколько голов встревоженно кивнули в знак согласия.

Вафф обнажил в улыбке свои мелкие зубы.

— Вы хотите предположить, что среди повиндах найдутся люди, которые подозревают о существовании Шариата и машейхов?

Как приятно было говорить эти слова открыто, здесь, в самом сокровенном мире Тлейлаксу среди единомышленников, где древний язык сохранился в обиходе во всей своей первозданной чистоте. Неужели Мирлат и другие всерьез полагают, что Атрейдесы способны подорвать основы Шариата?

Вафф повторил этот вопрос вслух и увидел, как его советники озабоченно нахмурились.

— Неужели среди вас найдется хотя бы один, кто верит, что повиндах может знать, как мы пользуемся языком Божьим?

Вот так! Пусть они хорошенько задумаются! Каждый из них провел некоторое время, пробуждаясь от пребывания в плоти гхола. Этот Совет был непрерывным даже в своей телесной оболочке — такого не удавалось достичь ни одному народу. Мирлат, например, видел Пророка собственными глазами. Скиафал говорил с самим Муад'Дибом! Научившись сохранять плоть и восстанавливать память, они создали вечное правительство, сосредоточившее в своих руках небывалую мощь, которая могла быть ограничена только в том случае, если бы потребовалась всюду. Только ведьмы сумели достичь чего-то подобного, создав необъятное хранилище памяти, из которого могли непрерывно черпать нужные сведения. Они продвигались вперед с устрашающей осторожностью, приходя в ужас от того, что могут создать еще одного Квисатц Хадераха!

Вафф сказал все это своим советникам и добавил:

— Время действий настало.

Никто не возразил, и Вафф продолжил:

— Этот манифест написан одним человеком. Это показывает независимая экспертиза. Мирлат?

— Написано одним человеком и этот человек — Атрейдес, в этом нет ни малейшего сомнения, — согласился на этот раз Мирлат.

— Все это подтвердила и конференция повиндах, — произнес Вафф. — Согласился даже Гильд-навигатор третьей ступени.

— Но этот единственный человек — автор манифеста — создал нечто такое, что возбудит сильнейшую реакцию среди многих народов, — снова начал возражать Мирлат.

— Разве мы когда-нибудь подвергали сомнению талант Атрейдесов к разрушению? — вопросил Вафф. — Когда повиндах показали мне этот документ, я понял, что Бог посылает нам знак.

— Ведьмы все еще отрицают свое авторство? — подал голос Торг Младший.

С какой готовностью он со всем соглашается, подумалось Ваффу.

— Каждая религия повиндах была озадачена этим манифестом, — сказал Вафф. — Всякая вера, кроме нашей, осталась в подвешенном состоянии.

— Какая тяжкая проблема! — съязвил Мирлат.

— Но об этом знаем только мы, — возразил Вафф. — Кто еще может хотя бы подозревать о существовании Шариата?

— Гильдия, — ответил Мирлат.

— Они никогда никому не говорили об этом и не скажут. Они прекрасно знают, чем мы им ответим.

Вафф взял с колен пачку листков и снова приступил к чтению.

— Нашу вселенную пронизывают силы, которые мы не в состоянии познать. Мы видим тени этих сил, когда они проецируются на экран нашего сознания и становятся доступными нашему наблюдению, но познать природу их мы все равно не можем. Мы не понимаем их.

— Атрейдес, который это написал, знает о Шариате, — пробормотал Мирлат.

Вафф, сделав вид, что ничего не слышит, продолжал читать:

— Понимание нуждается в словах для выражения. Некоторые вещи не могут быть сведены к словам. Есть вещи, которые надо испытать бессловесно.

Осторожно, словно реликвию, Вафф опустил листы на колени. Тихо, так тихо, что собеседникам пришлось наклониться вперед или приложить ладонь к уху, чтобы слышать, Вафф произнес:

— Это говорит о том, что наша вселенная волшебна. Это говорит о том, что все произвольные формы преходящи и подчинены магическим изменениям. Наука привела нас к такой интерпретации, поскольку поставила нас на ту дорогу, с которой мы не можем свернуть.

Вафф дал возможность своим словам отзвучать и в наступившей тишине снова заговорил:

— Ни один Ракийский священник Разделенного Бога и ни один другой повиндахский шарлатан не может этого принять. Только мы знаем это, поскольку наш Бог — магический Бог, и мы говорим на его языке.

— В авторстве обвинят нас, — сказал Мирлат. Говоря это, Мирлат судорожно оглядывался по сторонам. — Нет! Я вижу это и прекрасно понимаю, о чем вы говорите.

Вафф сохранил молчание. Он видел, что советники вспоминают о своем суфийском происхождении, вспоминают Великую Веру и экуменизм Дзенсунни, который и породил Бене Тлейлаксу. Люди этого кхеля знали о Богом данных фактах своего происхождения, но поколения секретности уверили их, что ни один повиндах не разделяет этого знания.

В сознании Ваффа возникли слова: «Допущения, основанные на понимании, содержат веру в абсолютную почву, на которой, подобно растениям, растущим из семян, произрастает все сущее».

Понимая, что его собеседники тоже вспомнили этот катехизис Великой Веры, Вафф напомнил им и напутствие Дзенсунни.

— За такими допущениями находится вера в слова, о сути которых никогда не задумываются повиндах. Об этом спрашивает только Шариат и мы.

Члены Совета одновременно кивнули в знак согласия.

Вафф тоже слегка наклонил голову и продолжал:

— Само высказывание о том, что существуют вещи, которые нельзя описать словами, потрясает основы мироздания, в котором слова являются символами Высшей Веры.

— Яд повиндах! — в один голос воскликнули советники.

Теперь победа обеспечена и ее оставалось только закрепить последним ударом. Вафф спросил:

— В чем заключается кредо Суфи-Дзенсунни?

Они не могли произнести ответ вслух, но мысленно вспомнили одно и то же: Для того чтобы достигнуть с'тори, не требуется никакое понимание. С'тори существует без слов и даже без имени.

Через мгновение все они подняли головы и обменялись понимающими взглядами. Мирлат взял на себя произнесение тлейлаксианской клятвы:

— Я могу произнести слово «Бог», но это будет не мой Бог, это будет шум, который не более силен, чем любой другой шум.

— Теперь я вижу, — заговорил Вафф, — что вы все ощутили власть, которая буквально упала нам в руки вместе с этим документом. Среди повиндах уже циркулируют миллионы и миллионы его копий.