– Сахаром, – ответил Паркер, невольно подумав о том, как сладка улыбка Мэг, когда она адресована ему.

– Ну что ж, по крайней мере это респектабельный бизнес, – заметила Матильда. – Вы должны пригласить родителей на поминки. – Она настороженно прищурилась. – А родственники с вашей стороны были приглашены на свадьбу?

Мэг замотала головой.

Судя по выражению лица, ее ответ немного смягчил Матильду.

– Честно говоря, они даже не знают, что мы с Жюлем п-поженились, – сказала Мэг, слегка заикаясь.

– Вы и им собирались рассказать сегодня? – Понтье-старший ударил по панели управления инвалидной коляской. – Вы все сделали шиворот-навыворот!

– Вы правы. Мне очень жаль, вы даже не представляете, как я сожалею. – У Мэг был такой виноватый тон, что Паркер почти забыл о своих подозрениях. Разве может столь невинное существо быть коварной интриганкой, заманившей Жюля в ловушку и снова посадившей его на кокаин?

Паркеру было неприятно думать о ситуации в столь зловещих выражениях, но факт оставался фактом: когда Жюль снова стал употреблять наркотики, эта женщина была с ним. Его брат терпеть не мог ловить кайф в одиночку, отчасти именно этим и объяснялась его долгая дружба с Кинки.

– Позвоните своим родителям, – распорядился старик Понтье.

– Позвонить? – Мэг растерянно заморгала. – Э-э…

– У вас есть какие-то особые причины не желать, чтобы они принимали участие в вашей жизни?

Матильда давным-давно освоила искусство вкладывать в любой вопрос множество завуалированных намеков, сплошь отрицательных.

– О нет, но они… их сейчас нет в стране.

– Они отправились в заграничное путешествие?

Казалось, Матильде новость понравилась. Паркер же заключил, что Мэг не хочет смущать родных, приглашая их на столь грандиозное мероприятие, каким непременно обернутся поминки и похороны Жюля.

Мэг кивнула. Что-то сегодня она слишком часто кивает. Вероятно, на нее так подействовала обстановка – когда человеку приходится выдерживать коллективное нападение со стороны всех Понтье сразу, всякое может случиться. На ее месте не многие смогли бы держаться так стойко. Паркер до сих пор помнил, как, еще учась в старших классах, впервые привел в дом свою девушку. Тинси раскритиковала ее макияж, отец, который тогда был еще жив, пустился флиртовать с девочкой, по возрасту годившейся ему в дочери, дед своей резкостью довел ее до слез. Девушка позвонила родителям, чтобы те приехали и забрали ее. Паркер с ней даже не поцеловался.

Он вернулся мыслями в настоящее. Интересно, кто на самом деле родители Мэг? Что за жизнь она вела до того, как вышла за Жюля? Почему бросила школу? Любит ли она мороженое? Паркер невольно улыбнулся. Ему так много хотелось узнать о Мэг.

– Но у меня есть другие родственники, которым мне действительно нужно позвонить, – сказала Мэг.

– Я рад, – сказал дед, – мне бы не хотелось думать, что вы одна на белом свете.

Паркер видел, что на лице Мэг отразилась сложная гамма чувств, своеобразная смесь растерянности и решимости. Только что Мэг готова была противостоять им всем, вместе взятым, а в следующее мгновение Паркеру показалось, что она мечтает удрать, спрятаться в безопасном месте, некоем убежище, которое у нее, по-видимому, есть в ее реальной жизни.

– Мы должны сообщить еще кое-кому, – сказала Амелия Энн.

Матильда смерила дочь недовольным взглядом.

– Что за чушь ты говоришь, мы должны известить множество людей. Не знаю, с какой стати мы тут сидим, когда нам следует заниматься организацией похорон. – Она подняла очки, которые висели на цепочке у нее на шее. – Кинки, будьте так любезны, позвоните Хортону.

Амелия Энн опустила голову и, глядя на свои сложенные на коленях руки, тихо сказала:

– Я имела в виду Гаса. Матильда уронила очки на грудь.

Дедушка Понтье шлепнул по подлокотнику с такой силой, как будто хотел разом убить дюжину москитов.

Кинки и пальцем не пошевелил, чтобы позвонить в колокольчик и вызвать Хортона.

Тинси подняла голову с плеча доктора Прежана.

Даже Изольда оторвалась от книги. Ее блестящие, слишком понимающие для подростка глаза внимательно следили за реакцией каждого из взрослых.

Паркера же интересовала реакция только одного человека. Он всмотрелся в Мэг – ее озадаченное выражение не оставляло сомнений в том, что она не подозревает о существовании Гаса. Паркер поразился: даже для Жюля подобное поведение не укладывалось ни в какие границы. Он женился на этой женщине, даже не удосужившись сообщить ей, что у него есть сын. И не просто какой-то счастливый маленький карапуз.

– Я… – начала Мэг.

Паркер перебил ее, не дав задать роковой вопрос: «Кто такой Гас?» Он и на этот раз не знал, почему решил защитить Мэг, разве что не хотел стать свидетелем того, как его семья затопчет ее.

– Вы знаете его как Огюста Жюля-четвертого, – пояснил Паркер. – Но все остальные называют его Гасом.

– Ах да, конечно. – Мэг улыбнулась, и Паркер снова подумал, как же она хороша, когда улыбается.

Его трюк не остался незамеченным Матильдой.

– Но вы ведь знали, что у вашего мужа есть сын от предыдущего брака? – спросила она.

– Конечно, знала, – ответил за Мэг Паркер.

– Сдается мне, ты почему-то не хочешь позволить ей самой отвечать на вопросы, – заметил дед Паркера, пристально изучая Мэг.

Паркер уже почувствовал, что Мэг понравилась его деду куда больше, чем предыдущие жены Жюля, но старик привык жить по собственным правилам. Он либо принимал человека безоговорочно, либо наглухо отгораживался от него. Забавно, но Паркеру хотелось, чтобы дед, которым он восхищался, несмотря на его язвительность, отнес Мэг к первой категории.

– Значит, он не знает о смерти отца? – спросила Мэг медленно, словно мысленно оценивая возможные последствия этого обстоятельства.

Все дружно воззрились на нее.

– Мы сами только что узнали, – обронила Матильда.

– А его мать? Ей разве не надо сообщить?

Кинки расхохотался.

– Дорогая, не знаю, что Жюль наговорил вам о Марианне Даффорк, но от этой женщины и в лучшие времена бывало мало проку, что уж говорить о каких-то трудностях.

В этом Паркер не мог с ним не согласиться. Он пояснил для Мэг:

– Марианна сама в чем-то похожа на ребенка.

«Как и моя мать», – добавил про себя Паркер. Жюль – по крайней мере один раз – ухитрился жениться на женщине, в точности похожей на Тинси. Сиси, конечно, сделана совсем из другого теста. Она не просто развелась с Жюлем после всего лишь двух месяцев брака, но охотно сообщала любому заинтересованному слушателю, что два месяца жизни с Жюлем отвратили ее не только от мужа, но и от мужского пола вообще. К величайшему облегчению всех членов семейства Понтье, Сиси переселилась в Сан-Франциско. По последним сведениям, она работает массажисткой. Однако, несмотря на то что Сиси отреклась от Жюля и всего мужского пола, она тем не менее исправно обналичивала чеки, поступающие в качестве алиментов.