хлеб из обители, он в течение более двух с половиною лет жил без всякого содержания от неё, и братия недоумевала, чем мог питаться старец все это время, не только летом но и зимою; только незадолго до смерти старец поведал некоторым близким ему лицам что он около трех лет питался лишь отваром из травы снити96, которую летом собирал и сушил на зиму.

Между тем многие стали нарушать безмолвие блаженного пустынника, часто посещая его ради духовного наставления и утешения. Многие из Саровской братии приходили к нему за советами и наставлениями, или для того, чтобы только повидать его. Умея узнавать и различать людей, старец от некоторых уклонялся, сохраняя молчание. Но тех, кто имел до него действительную духовную нужду, он охотно принимал и с любовью руководил их своими советами, наставлениями и духовными беседами. Таковыми были, например его постоянные посетители схимонах Марк и иеродиакон Александр97: но и они, находя иногда старца совершенно погруженным в Богомыслие, не осмеливаясь нарушить его покой, или дожидались конца его молитвенных подвигов или, прождав некоторое время, тихо удалялись от старца. Бывали у преподобного и посторонние посетители. Если же, вне своей пустынной кельи, старец неожиданно встречал кого-либо в лесу, то, обыкновенно, не вступая в беседу, со смирением кланялся ему и уходил прочь, ибо от молчания, как говорил он впоследствии в своих наставлениях, никто никогда не раскаивался. Но вообще Серафим тяготился посетителями, нарушавшими его безмолвие. Особенно было для него тяжело, когда приходили к нему женщины; но уклоняться от наставлений им он не мог, считая это делом неугодным Богу. Тогда святой старец на том случайном основании, что женскому полу возбранен вход на св. гору Афонскую, решился распространить это запрещение и на свой холм названный им тем же именем. Придя однажды в монастырь во время совершения Божественной литургии, Серафим просил на то благословенья у строителя Саровского, старца Исайи, который, после некоторого недоумения98, благословил его на то иконой Богоматери, именуемой «Блаженное Чрево»99. Вместе с тем, старец Серафим обратился с горячею мольбою к Богу и Пресвятой Богородице, дабы желанье его исполнилось, и женщинам был бы возбранен вход на его пустынный холм так, чтобы это не было камнем преткновения и соблазна, как некоторым из братий, так еще более и мирянам; в удостоверение изволения Божья на сие прошение, он просил знамения в виде преклонения ветвей дерева, мимо которого он проходил, возвращаясь с праздника Рождества Христова из Сарова в свою пустынную келью. И вот когда он на 26-е декабря ночью, пошел в Саров к Божественной литургии, то, дошедши до места, где грунт земли круто спускается вниз увидел, что с обеих сторон тропинки огромные сучья с вековых сосновых деревьев завалили дорожку и преградили проход к его кельи, тогда как с вечера ничего подобного не было. Тогда святой старец в чувстве живейшей благодарности Богу, пал на колени, уразумев из происшедшего, что желание его угодно Господу. И сам он поспешил завалить колодами тропинку к себе, и не только женщинам, но и вообще посторонним лицам с этих пор вход к нему был совершенно закрыт.

При виде таких подвигов великого старца, исконный враг рода человеческого вооружился против него всевозможными искушеньями и кознями. Так он наводил на подвижника различные страхования, то, испуская за дверями как будто вой дикого зверя, то, представляя, что как будто скопище народа ломит дверь его кельи, выбивает косяки, бросает в старца обрубок дерева и т. п.; по временам и днем, но особенно ночью, во время молитвенного предстоянья преподобного старца Серафима, ему видимо вдруг представлялось, что келья его разваливается и со всех сторон врываются с яростным ревом страшные звери; иногда вдруг пред ним появлялись отверстые гробы с восстающими из них мертвецами. И когда, впоследствии, один мирянин в простоте сердца своего, спросил его: «батюшка, видали ли вы злых духов?» — он отвечал с улыбкою: «они гнусны, — как на свет ангела взглянуть грешному невозможно, так и бесов видеть ужасно, потому что они — гнусны». Но все эти страшные видения, ужасы и искушения, сопровождаемые иногда и телесными страданиями, благодатный старец превозмогал теплою молитвою и препобеждал силою Честного и Животворящего Креста Господня. Неоднократно старец Серафим был искушаем духом честолюбия, избираемый в игумены и архимандриты разных монастырей100; но он всегда в таких случаях с непоколебимою твердостью, растворенною глубокими смирением отклонял от себя эти назначения, стремясь к истинному подвижничеству и в иноческом житии ища лишь спасения души своей и ближних.

Видя смиренномудрие святого старца, дьявол воздвиг на него сильную мысленную брань101, поддерживая ее с такою силою, от которой падали некоторые и из великих подвижников. Тогда старец Серафим, в тяжком душевном обстоянии, обратился с сердечною молитвою к Подвигоположнику нашего спасения Господу Иисусу Христу и его Пречистой Деве Матери, и в тоже время, для устранения и истребления дьявольских козней, решился подъять на себя новый высший молитвенный подвиг по примеру древних христианских столпников. В глубине дремучего леса, в ночное время, никем невидимый, всходил он на высокий гранитный камень, для усиления своего молитвенного подвига, и долговременно молился на нем, стоя на ногах или коленопреклоненный, взывая от глубины души мытареву молитву:

— Боже, милостив будь мне грешному!

В кельи своей сей новый столпник поставил также небольшой камень, на котором молился с утра до вечера, оставляя тот камень лишь для отдохновения от крайнего изнурения сил или для небольшого укрепления себя скудною пищею. В этом великом подвиге преподобный Серафим провел тысячу дней и тысячу ночей. Враг окончательно был побежден, и мысленная брань прекратилась. Но от такого необычайного молитвенного подвига и почти трехлетнего стояния на ногах старец пришел в крайнее телесное изнурение и получил тяжкие, болезненные язвы на ногах, кои не оставляли его до самой смерти. И только тогда, наконец, прекратил он свой невыносимо тяжкий подвиг столпничества, на который и в древности решались лишь весьма немногие подвижники. Но при жизни старца никто не знал о сем необычайном молитвенном его подвиге, который он сумел скрыть от любопытствующего взора человеческого. К бывшему после старца Исайи игумену Нифонту был о Серафиме от преосвященного епископа Тамбовского тайный запрос, на который настоятель Саровский отвечал: «о подвигах и жизни о. Серафима мы знаем; о тайных же действиях таких, также о стоянии 1000 дней и ночей на камне, никому не было известно»102. И лишь незадолго до блаженной кончины своей преподобный Серафим, по