В общем, когда достали Артема, я уже была вне себя от страха. И тут крик и мне кладут его на грудь. Трудно описать, что я тогда чувствовала. Помню, что постоянно рыдала и без конца задавала один и тот же вопрос: «С ним все нормально? С ним все нормально? Сколько у него по шкале Апгар?» Это не просто баллы, а оценка состояния здоровья ребенка. Все ли у него хорошо, все ли у него пальцы на месте, видит ли, слышит ли. Я больше себя не интересовала, со мной можно было делать все что угодно – меня волновало только здоровье моего сына.

После операции ко мне пришел Андрей с деловым видом, страшно гордый, и рассказывал мне, что он вместе с медсестрами купал сына и научит и меня, когда мы вернемся домой. Это было так забавно и очень мило.

Выписка из роддома была сказочной: море цветов, шарики, огромный лимузин, куча друзей и реки шампанского. Мы приехали домой, и я осталась одна, наедине с сыном. Сама выпроводила всех – Андрея, маму, сестру – с друзьями «обмывать ножки». Мне очень почему-то нравилась эта традиция, и я настояла на празднике, хотя новоявленный отец не хотел уезжать. Он вообще с рождением сына резко повзрослел, изменился. В твою жизнь, с моментом появления ребенка, раз и навсегда приходит новое понимание ответственности. До Артема ему нравилось проводить время с друзьями, а тут как отрезало – он постоянно был с нами, очень повзрослел. Мы вдвоем учились быть родителями, и он 24 часа в сутки был рядом, тем более что сразу после рождения сына у Андрея были новогодние каникулы. В это время он во всем мне помогал, а было с чем…

Артем спал только первую неделю, а потом началась классика – ночные концерты по заявкам и без. У меня было много молока, я держала очень строгую диету, чтобы не было ни коликов, ни газов, ни аллергии. Но колики все равно начались. Мы почти не спали, но Андрей старался, как мог – я каждый день посылала его в аптеку. То за одним лекарством, то за другим. То он памперсы не те купил, то не ту соску. «Может сразу всю аптеку купим, чтобы каждый день туда не ходить?» – отшучивался он.

Андрей правда помогал – качал сына ночами напролет, когда у меня не оставалось сил. Помню, тогда шла какая-то передача по одному из телеканалов – каждый вечер в 11. У нас было четко – полдесятого мы купали Артема, клали спать в десять, я кормила Андрея, мы ложились в кровать, ровно в 11 начиналась эта передача, а ровно полдвенадцатого, каждый день в одно и то же время Артем начинал плакать. Иногда к двум часам ночи он успокаивался, иногда это случалось к восьми утра. А в день, когда у нас была назначена торжественная регистрация Артема во Дворце малютки, он заснул только в 9 утра. К 11 мы должны были приехать на церемонию…

Дворец малютки очень похож на ЗАГС, а фотографии, которые мы сделали там, выглядят как свадебные. Там есть лестница, на которой выстраиваются родители, потом заходишь в зал и торжественно подписываешь документы. И вот приехали мы с Андреем – с синяками под глазами, как у панд, потом с друзьями пошли отметить ненадолго рождение ребенка и чуть не заснули за столом.

От нехватки времени и недосыпа я моментально похудела, скинув все, что набрала во время беременности. И благодаря этому в нашем подъезде поползли слухи, что муж мне изменяет. Дело в том, что когда я была на 7 месяце, мы переехали в новую квартиру из нашего страшного окраинного района. Это был приличный дом с детской площадкой, охраняемой стоянкой и консьержем. За время родов я набрала 30 килограммов, потом вернулась домой с младенцем и почти не выходила на улицу, а если выходила, то закутанная с ног до головы, чтобы не застудиться после операции. И вот ближе к новому году, 29 декабря, я решила, что поеду вместе с Андреем на день рождения Миши Арабова. Привела себя в порядок, накрасилась, уложилась, оделась. На тот момент я уже сбросила вес до своей обычной формы, а грудь у меня была размером с футбольный мяч. У меня было очень много молока. Помню, что в больнице я диктовала Андрею, что купить к выписке, и поняла, что ни один бюстгальтер на меня не налезет. Он привез мне белье 5 размера, и даже оно было мало… И вот мы с Андреем выходим на улицу, и меня никто не узнает, слышу шушуканье за спиной только. Через несколько дней я узнала, что мой муж – «подлец такой, изменяет своей только родившей жене с какой-то грудастой красоткой». Смеялись мы оба.

Между тем, время шло. Артему было 3 недели, и мы решили отправиться на Новый год на дачу к Быстровым. Мы с Андреем страшно боялись, что у Артема снова начнутся колики, но он дал нам передышку. Помню, что он сладко спал, а мы встречали наш первый Новый год в качестве родителей. Правда, как это и бывает с молодыми родителями, оба быстро устали и отправились спать. Первое утро нового года встретили втроем, на одной кровати – Андрей, я и Артем между нами.

Примерно через две недели молодой папа уехал на сборы, а я осталась с Артемом. Я думала, он сойдет с ума. Ему казалось, что он совершает преступление, бросая меня одну в непростой ситуации – с младенцем на руках. Андрей был заботливым, чутким, внимательным. Постоянно звонил, а прилетев со сборов, бегом побежал к кроватке.

Артем, тем временем, рос. Постепенно колики у него прошли, и он стал таким улыбчивым, таким спокойным, что мы были абсолютно с ним мобильны. Помню, однажды приехали к папе на съемку какой-то рекламы. Артем улыбался, вся съемочная группа крутилась вокруг, а Андрей от гордости чуть не светился.

Артему можно было все. С перебором. Требовать от годовалого ребенка, чтобы он не пихал телефон в чашку с чаем, бесполезно. Ему что телефон, что игрушки. Но Андрей разрешал все.

Знаете, это очень сложно осознать сегодня, мне самой непонятно, что случилось, и почему он так изменился по отношению к детям. Именно потому сложно, что я точно знаю, как Андрей любил их. Я видела, каким он был отцом. Приехать с самолета, не зайти посмотреть на детей? Никогда в жизни. Это первое, что он делал.

Артем очень быстро развивался, и в 9 месяцев уже пошел. Причем это было очень необычно. Я заехала в магазин, что-то смотрела, а он сидел рядом и листал журнал с яркими картинками, и вдруг встал и шагнул, раз, второй, третий – у меня выпали покупки из рук! На грохот сбежались все продавцы, а я смотрела, как мой сын делает первые шаги…

Так мы и жили втроем. Без няни. Часто приезжали помогать моя мама и сестра Ксюша, но в основном существовали только мы трое. И мы были счастливы. Это был только наш мир, в котором происходило так много событий, что иногда мы не замечали происходящего за стенами дома. А там было много чего.

Прежде всего, происходило то, что Андрей стал очень знаменит. Нас узнавали, фотографировали, а девушки бесконечно хотели с ним познакомиться. Однажды поклонница прислала ему на базу 300 роз. У него хватило ума не приносить их домой.

Наша пара с Андреем постоянно была на слуху. И конечно, девиц, которые хотели быть ближе, тоже было достаточно. Когда Андрей стал популярным, атаки таких охотниц участились, и в своей наглости они не ведали границ. Сначала я бесилась, а потом поняла, что лучше не обращать на них внимания.

Есть, на самом деле, такой термин в Англии – WAGs – wifes and girlfriends, то есть жены и подруги футболистов. На их месте мечтают оказаться очень многие молодые девчонки. В большинстве случаев считается, что быть девушкой футболиста – это постоянный праздник: шоппинг, рестораны и слава. И охотниц до такой «красивой жизни», ой, как много. У футбольных жен есть огромные фанатские сообщества, которые по мелочам разбирают, в чем кто одет, у кого сколько детей. Можно быть женой бизнесмена и тоже безбедно себя чувствовать. Но тебя не будут снимать на обложки известных журналов, за твоей жизнью не будут следить, твой стиль не будут восхвалять в прессе. Оказывается, это очень важно для многих. Правда, на деле, это все лишь иллюзии – их представления о чьей-то жизни. Но кто же об этом будет задумываться, глядя на красивые картинки?