– Я всё тебе расскажу, когда придёт время. – Руфь говорит хрипло, как будто простыла.

– Пожалуй, я спрошу кого-нибудь ещё. – Вцепившись в верёвку, я тяну полное ведро наверх, ладони горят. – Поговорю с Танией.

Я никогда не отличалась терпением, а сейчас солнце палит мне прямо в затылок, плечи ноют, в пустом животе урчит, а Руфь безразлично смотрит в сторону, и очень хочется излить на кого-нибудь раздражение. Скоро встречаться со связным, а мне и рассказать-то ему нечего. Вытаскивая ведро из колодца, я нечаянно брызгаю водой на Руфь, но не извиняюсь.

– Лучше бы тебе подождать, – говорит Руфь, вытирая капли воды с предплечья.

Она права. Что ж, подожду, хоть и жаль терять время. Скорее всего, Руфь знает гораздо больше остальных.

Я несу тяжёлые вёдра в город и не останавливаюсь, даже когда Руфь замирает на дороге, чтобы откашляться.

Вечером я возвращаю вёдра на полку в амбаре, когда до меня долетают звуки шагов. Дверь открывается, и я торопливо отступаю в тень, прячась за сломанной телегой, – встречаться и разговаривать с жителями Фетерстоуна я совершенно не в настроении, друзей среди них у меня так и не появилось.

– Так дальше нельзя, – тихо произносит чей-то сиплый голос. Да это Фенн! – Мы ждём, как крысы в западне. Нас морят голодом. Я… если бы я мог хоть что-нибудь изменить!

– Наше время пока не настало. – В тусклом свете, пробивающемся сквозь грязное окно, я вижу лицо Джастуса. – Терпение…

– Сколько ещё ждать?!

Фенн швыряет на землю лопату, и она устрашающе звенит о камни.

Горестно вздыхая, Фенн опускается на деревянный ящик. Джастус садится с ним рядом.

– Знаю, ожидание выматывает, но спешить опасно, – склонившись к Фенну, криво ухмыляется Джастус. – Охотники своё дело знают. Придёт и наш черёд…

– Сколько лет я слышу от тебя одно и то же! – Фенн упирается лбом в сжатые кулаки.

– Иногда мне хочется взять вечером факел у костра, пойти прямо в Сейнтстоун и сжечь этот город дотла!

Я сглатываю подступивший к горлу ком. Мне вдруг кажется, что я сделала это так громко, что меня невозможно не услышать.

– Я всё понимаю, мой мальчик, – отвечает Джастус. – Сказать по правде, ты не одинок в своих желаниях. Сана и её охотники тоже устали ждать. Они приготовили отмеченным сюрприз.

– О чём ты? – Тёмные брови Фенна вопросительно взлетают к вискам. – Всадники отправились за припасами, как обычно. Собирались ещё на этот раз достать лекарств…

Джастус многозначительно кивает.

– Больница? – взволнованно спрашивает Фенн. – Они хотят напасть на больницу отмеченных?

– Я ничего тебе не говорил, – с раздражающей вкрадчивостью шепчет Джастус. – Сам понимаешь. Всадники прихватили на этот раз взрывчатку. Ну хватит об этом. Двигаться надо медленно, шаг за шагом. Новые времена не за горами, уж ты мне поверь.

– Но… значит, всё изменится! – взволнованно выдыхает Фенн.

Они говорят о чём-то ещё, но за шумом передвигаемых ящиков и инструментов мне ничего не слышно. Пожалуй, достаточно и того, что я так удачно подслушала. Пустые планируют нападение на Сейнтстоун – на больницу! От мыслей о том, что это действительно может произойти, меня охватывает озноб.

Фенн прав. Скоро всё изменится.

Встречу со связным от Лонгсайта мне ни за что не проспать – сна ни в одном глазу. Я лежу и в тишине думаю о Сане, всаднице с вьющимися волосами и лукавым взглядом, которая набила седельные сумки взрывчаткой. Что, если пострадают мои друзья и родные? Когда тьма за окном сгущается, я выскальзываю из комнаты, оглянувшись на мирно спящую Галл. У двери снимаю с крюка чью-то куртку и, осторожно ступая, чтобы не насторожить Лаго, выхожу на улицу.

Входная дверь бесшумно закрывается за моей спиной, и я опускаю на лицо капюшон. Куртка пахнет Фенном – смесью льда и дыма, сухой глиной и влажной корой и воздухом после грозы. Я застёгиваю верхнюю пуговицу и грустно улыбаюсь: подходящую одежду я выбрала – куртка Фенна станет свидетельницей моего предательства… Её хозяин никогда мне не верил.

Фонарь ждёт меня у амбара, как и предупреждал неизвестный автор записки. Место выбрано очень умно – фонарь не видно ни от домов, ни с тропинок.

Белые камни укажут дорогу.

Подняв фонарь повыше, я вглядываюсь в темноту. Ничего. Вот только… Что это там белеет в темноте на тропинке? Я мягко ступаю по сухой земле. И правда – камень. Белый, точно такой же я вытряхнула тогда из ботинка вместе с запиской. Такие камни собирает в свой мешочек Галл. А чуть поодаль – ещё один камень… и ещё. Так я и иду почти час – от камня к камню. Луч фонаря выхватывает из темноты причудливые тени, при виде которых я то и дело подпрыгиваю от страха.

Мои тяжёлые шаги распугивают лесных животных, с дороги шарахаются то лиса, то кролик. Что, если пустые меня обманули и всё это придумала Руфь? Вдруг они подозревают о моём задании и сами заманили меня в лес навстречу гибели? Камешки на тропинке у меня за спиной по-прежнему белеют в темноте. Вот и хорошо. Без них мне ни за что не отыскать дорогу домой.

Резко кричит птица, и от неожиданности я роняю фонарь. Шорох крыльев, чёрно-белые пятна – сорока улетает, и я остаюсь в кромешной тьме. Пошарив по земле, я натыкаюсь на горячий бок фонаря и отдёргиваю руку. Камней больше не видно, и я не знаю, куда идти. Густые кроны деревьев и облака не пропускают лунный свет. Ноги у меня промокли до колен, глаза от безысходности и страха наполняются слезами. Почти ослепнув, я неподвижно стою в полной темноте.

– Ах, Леора! Какая на тебе элегантная попона для прогулок!

Голос звучит так тихо, что я не сразу понимаю – это не галлюцинация. Как я скучала по этому голосу, при его звуках болит сердце. Это Верити.

– Иди сюда, я зажгу твой фонарь.

У неё такой тёплый, ласковый голос… в нём прячется нежный смех, дружеская улыбка и искреннее сочувствие. Неподалёку разгорается факел, и я вижу её – мою Верити. Со смехом и слезами я подбегаю и зарываюсь лицом в знакомые кудри, от которых так тяжело оторваться. Ошарашенная Верити не сразу, но всё же обнимает меня в ответ.

– Как ты сюда попала?

Я жадно и недоверчиво вглядываюсь в её лицо, будто впитывая родные черты.

– Прискакала с парой охранников Лонгсайта. Верхом, представляешь, Лор?! Я же до чёртиков боюсь лошадей! – Верити берёт меня за руку, но почти сразу же выпускает мою ладонь, вспомнив, что мы уже не те закадычные подруги. Она ведёт меня на маленькую полянку, где сложены кучкой толстые ветки и тонкие прутики, только и ждущие искры. Верити дрожащими пальцами чиркает спичкой и разжигает костёр. Подцепив длинным прутиком уголёк, я возвращаю к жизни потухший фонарь. – Мы скакали весь день.