Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ликвидация. – Я пожал плечами. – Но это крайняя мера. К ней прибегают редко.
– Я давно знаю Грея, он не самый плохой человек. Каждую неделю ходит в церковь, вносит пожертвования. Может, его поведение и не пример для подражания, но остальные горожане ведут себя еще хуже. Мне будет жаль, если его придется ликвидировать.
– Погоди его хоронить заранее, – я устало протер глаза.
У меня начинался очередной приступ так называемой "болезни магов" – жуткой головной боли, когда кажется, что твоя голова разрывается на миллиарды микроскопических кусочков, и каждый из них продолжает терзать боль. И с этой болью фактически ничего нельзя поделать. Собственное волшебство не может исцелить мага.
– Пора снимать венец, – пробормотал я сквозь зубы, бегло осматривая Грея.
Его душа выделялась на общем фоне светлым пятном, значит, с ней все было в порядке. А разум? Легкие покраснения на висках и на лбу, небольшая синева вокруг губ – все это можно списать на последствия шока.
– Он чист.
– Слава богу! – радостно выдохнул священник.
– Слава мне! – отрезал я, с наслаждением освобождая голову из тисков волшебного артефакта. – Бог тут совершенно ни при чем. Это не его рук дело.
– Я по привычке сказал, – принялся оправдываться Норман. – В конце концов, не забывай, что я священник.
– Я помню. Позови, пожалуйста, Веронику.
Норман ненадолго вышел и вернулся уже в сопровождении жены капитана. Первым делом Вероника бросилась к кровати. Она с опаской дотронулась до руки мужа.
– Грей?
– Он погружен в глубокий сон, и демоны ему больше не грозят. Когда ваш муж проснется, ему нужно будет давать обильное теплое питье. Ясно?
– Да. Вы… Вы великий волшебник! Как мне отблагодарить вас? – Вероника подошла ко мне вплотную и многообещающе улыбнулась, надув пухлые губки.
Боги! Что за нравы в этом городе? Не будь я женат, передо мной открылось бы столько соблазнов… Но я очень люблю Мелл, и вообще я на работе.
– Норман тоже оказал неоценимую помощь. Наградите лучше его, – сказал я и поспешно ретировался, оставив Веронику в обществе сконфуженного священника.
Видимо, мой друг ее нисколько не интересовал, потому что Норман вскоре ко мне присоединился.
– Предатель, – прошипел он мне на ухо, пытаясь выровнять сбившееся от волнения дыхание. – Зачем было подставлять меня под удар?
– Она твоя прихожанка, я думал, ты найдешь с ней общий язык.
– Какой может быть общий язык? Она угроза для моральных устоев общества. Вероника до замужества работала танцовщицей в таверне.
– Серьезно?
– Да. Собственно, там Грей с ней и познакомился.
– Я не об этом. С каких это пор в тавернах Рамедии танцуют, а не заливают глаза сивухой?
– У нас широкая культурная программа, – обиделся священник. – Особенно в "Дорожном свистке".
– А ты откуда знаешь? Тоже день и ночь пропадаешь в этом заведении? А как же молитвы?
– Эдвин, какая муха тебя укусила?
– Извини, мне просто нужно поспать. Я еще вчера не выспался, Мелл утром подняла меня в страшную рань, затем пришлось идти к вам, была гроза, а тут демоны беспрестанно крутятся под ногами…
– Пойдем обратно ко мне, – смягчился священник. – Поспишь хотя бы немного.
– Часов тридцать, – мечтательно протянул я и вздохнул. – Нет, не выйдет. Я обязан посмотреть, как Маус выполнил мое указание. Сколько осталось до рассвета?
– Уже рассвет, – ответил Норман и показал на ставни, сквозь которые пробивался серый свет.
– Уже поздно что-либо предпринимать, – радостно выдохнул я. – Пусть весь мир проваливается в Подземелье или в другое измерение. Мне все равно. Идем скорее обратно.
Я не помню, как добрался до церкви Нормана. Воспоминания об этом словно покрыты густым слоем непроницаемого тумана. Единственное, что я помню, это огромная лужа, которую я заморозил, потому что мне было лень ее обходить. Обычно маги такими глупостями не занимаются, но в тот момент меня можно было понять. Меня уже ничего не волновало. Я всегда любил хорошо поспать, но тогда мне казалось, что я могу уснуть даже стоя или лежа на раскаленных углях. Это перемещение демона из одного мира в другой вкупе с венцом Сумерек вымотали меня. Я лег на кушетку, опустил голову на подушку и отключился.
Кто считает, что сны непредсказуемы и в них может произойти все, что угодно, ошибаются. Сны тоже подчиняются законам, правда, своим собственным, несколько отличным от тех, что нам диктует реальность. Но законы эти существуют.
– Он что, умер? – спросил хриплый мужской голос. – Холодный как ледышка и совсем не дышит.
Этого определенно не должно было быть в моем сне. Мой сон был про зеленый луг, на котором цвели травы, обдавая меня дурманящим ароматом. Милое приятное виденье.
Я собрал все свою волю и приоткрыл один глаз. Надо мной склонились какие-то темные фигуры. Подозрительные личности… Что им от меня надо?
– Эй, смотри! Он пошевелился.
Ну это уже слишком! С каких это пор я стал экспонатом на выставке?
– Чего надо? – не слишком дружелюбно поинтересовался я у фигур.
– Он заговорил! – В голосе послышались удивление и восторг.
Я вздохнул, протер глаза и с мучительным стоном сел. У меня было такое чувство, будто бы на мне все ночь возили воду или мельничные жернова. Все мышцы болели, поясница затекла, кроме всего прочего я сильно застудил шею.
Где я? Над головой какие-то балки, паутина. Пол усыпал опилками. Под ногами раскидана разная утварь: поломанные метлы, старое одеяло, мешки. И рядом со мной двое незнакомых мужчин.
– Кто вы?
– Я – Бен Вимп, а это мой брат Том. Мы каретных дел мастера, – с гордостью добавил он.
– Понятно… – протянул я, выяснив их личность. – И что это за место?
– Наш чердак. Милое местечко, но все же не настолько, чтобы здесь спать.
– Да, нам бы очень хотелось знать, как вы здесь оказались. Дверь-то была заперта. Вы лежали на мешке с тряпками и были словно мертвец. Бледный, холодный. Я уже и не знал, что и думать… звать стражу или ветеринара?
– Ветеринара?
– Ага. Врач-то в запой ушел. Одна надежда на Ленна, нашего спасителя.
– Да, он стольких лошадок поднял на ноги, а в прошлом году остановил мор среди свиней.
– Ужас… – пробормотал я, представив, что было бы, попади я в руки ветеринара. – Скажите, хоть в каком городе находится ваш чердак?
Братья переглянулись и посмотрели на меня как на умалишенного.