— Расслабься! — слащавым, покровительственным голосом посоветовал Роман. — Сейчас будет хорошо!

И пару раз ударил меня раскрытой ладонью по заднице. Я аж зубами заскрежетал от боли! Место удара жгло, будто туда кипятком плеснули, в глазах помутнело от брызнувших слёз.

Хотя… Расслабиться? Это хорошая мысль! Хочешь, Ромка, моего расслабления? Поучай его, получай его полностью! В общем, я перестал брыкаться, выпятил зад и расслабил его, а внутри напрягся.

— Пфыр-фыр-фыр-ппииииуууу! — радостно сказала моя жопа.

— Аааааа блллляяяяаааааа! — ответил ей Роман, вскакивая с кровати и отпрыгивая метра на три.

Повернулся и со злорадством посмотрел на дело своих… эээ… рук. Я-то весь день жрал как не в себя разные вкусности, потом медитировал, потом играл, а в туалет сходить забывал, разве что пописать. Так что теперь всё наеденное за день обильно покрывало Романа, густо забрызгав пах.

Но не только. Густая сеть брызг покрывала и его живот, и грудь, и даже лицо! Парень с отвращением провёл рукой по лицу, посмотрел на ладонь, понюхал, потом прикоснулся к губам и понял, что же попало ему в рот. С утробным бульканьем он согнулся и стал блевать на пушистый белый ковёр.

— Рома, что с тобой⁈ — дверь распахнулась, и в неё стали вливаться домашние и гости, привлечённые рёвом парня.

И остановились, смотря на происходящее широко распахнутыми глазами. Думаю, ничего неясного в увиденном не было — я на кровати в коленно-локтевой с порванными трусами и задранным до подмышек платьем, голый Роман — он успел остаться в одних носках, спальня, постель, мой зад, горящий отпечатком ладони. Тут надо быть дебилом, чтоб не понять! Среди ворвавшихся дебилов точно не было.

— Ромыч, ты что — решил Дерьмодемона покосплеить? У тебя получилось, чертяка!

— Я чувствую себя стариком, глядя, как сегодня развлекается молодёжь…

— А эта-то, эта! Не удалось Кирилла окрутить — она на Романа переключилась!

— Рома! Что ты сделал, кретин⁈ — сразу же завелась Таня. — Тебе что — служанок мало⁈

— Да пошла ты! — отмахнулся Роман, всё ещё отплёвываясь на ковёр. — И засранку свою забери!

— Да уж заберу! — и подошла ко мне, правда, не слишком близко и не прикасаясь руками. — Лиза, господи!

Тут я решил, что пора рыдать, и дал волю слезам. Они и так еле сдерживались, а теперь я это делать перестал. Сразу же сморщился, так что и сам стал с трудом видеть, горячие дорожки побежали по щекам, а изо рта понеслись рыдания. И нельзя сказать, что они прям все были наигранными.

— Я… я… я так испугалось! И всё… хныы… было так… ыыы… больно! — стал я выдавливать из себя подходящие фразы.

Шушуканье вошедших стало сильнее, а Таня зло поджала губы и посмотрела на брата.

— Жанна! Уведи Лизу отсюда и смой с неё… всё! — скомандовала девушка.

— Да, госпожа. — Жанна в ночнушке вынырнула из толпы и подошла ко мне, бестрепетно взяла меня под мышки, поставила на ноги и опустила платье, чтоб оно закрывала мой голый зад. Трусы спали с ноги на ковёр и там остались. — Пойдём, Лиза, я отведу тебя в ванну.

— Хххорошо!

Поднявшись, я поплёлся за Жанной, которая обнимала меня за плечи. Роман, уже более-менее пришедший в себя, злобно посмотрел на меня и пошел в свою ванну. Толпа у входа расступилась, пропуская нас, на их лицах были самые странные выражения. И просто любопытства «а что тут случилось?», и насмешка, и злорадство над Романом, и было даже парочка оценивающих взглядов в мою сторону, буквально облизавших меня.

Следующие минут двадцать меня мыли, тёрли, поливали ароматными гелями, скребли и замачивали. Потом Жанна вытерла меня мягким полотенцем, закутала в какой-то халат (может быть даже свой), который был по длине мне где-то до колен, и повела в другую комнату, судя по наличию там Тани — это была её комната.

— Спасибо, Жанна, можешь идти. — отмахнулась от служанки Таня, та поклонилась и ушла. — Лиза, садись рядом со мной, мы с тобой обговорим то, что произошло.

Я покорно сел на кровать и стал выдавливать из себя слёзы. Блин, а их маловато осталось! Надо было попросить у Жанны воды, чтоб было чем плакать.

— Ну-ну, не плачь! — девушка обняла меня. — И не обижайся на моего брата. Он просто ещё малолетний придурок, который не понимает, что можно, а чего нельзя!

Ну да, ну да. Ты-то сама не очень протестовала, чтоб он кого-то насиловал, главное, чтоб не насиловал, кого не надо. Вот служанок можно, а малявку, от которой зависит твоё материальное благополучие, нельзя. У богатеньких аристократиков особое понимание «можно-нельзя».

— Да и вообще, это он не тебе пытался больно сделать, а мне. Ну же, не плачь! — она снова обняла меня.

— Мне… мне… мне было так страшно! И больно! — я разревелся последними слезами. Сука, что ж вас так мало⁈

— Ну-ну! — Таня отодвинулась от меня немного и стала вытирать пальцами слёзы. — Хочешь, я тебе что-нибудь куплю, чтоб загладить вину?

— Я… я знаю, что загладит вину. — доверительно пробубнил я.

— И что же? Говори, Лизочка, я всё сделаю!

— Вот тот кулончик с камешком заставил бы меня всё забыть и быть абсолютно довольной! — я решил рискнуть. Мне нужен этот камень!

Таня удивлённо дёрнула бровями, а потом внимательно стала рассматривать меня. Как специально, слёзы мои высохли, да и всхлипывать перестал, так что так же внимательно и ожидающе пялился на девушку. Так мы смотрели друг на дружку минуты две.

— А ты не такая простушка, какой кажешься. — наконец прервала тишину Таня.

— Я живу в приюте, там если ты простушка, то у тебя даже еду заберут. — ответил ей в тон.

Мы снова посидели, помолчали, глядя друг на друга.

— Кхм, Лиза, понимаешь, мне этот кулон папа подарил, я его очень ценю…

— Ах, как я тебя понимаю, Таня! — шмыгнул носом я. — Раз так, то я понимаю, конечно. Но больше с тобой встречаться не смогу, твой брат был таким страшным! Это всё так ужасно, что останется у меня в памяти навсегда!

— Ты знаешь про нашу с папой договорённость? — догадалась Таня.

— Да, когда я была в саду, то подошла Екатерина Андреевна… — я улыбнулся.

— Бабушка! — Таня зло ударила ладонью по постели. — Ладно, вымогательница мелкая, держи свой кулон! Но это всё!

— Ну и ладно, зато память об этом всём быстро меня покидает! — я с радостью схватил кулон, чувствую запертую в камне Астральную энергию.

— Ещё чуть-чуть, и я подумаю, что это ты Романа и соблазнила. — Таня насупилась и сидела, сложив руки в