Разгружать вагоны его тоже не взяли – конкуренция, бляха-муха… Велели позже приходить, когда мышцу накачает. И почтальоном устроиться не получилось – временная прописка подвела.

А фарцевать Сеня не захотел сам (хотя предлагали) – не по нему занятие. Вот и приходилось подрабатывать совсем уж «по-черному».

На первом поезде метро он выезжал куда-нибудь на окраину, на последнюю станцию метро: «Ждановскую», «Варшавскую», «Медведково»… Главное, подальше от общаги, чтобы свои не заметили. Надевал темные очки, расправлял огромную сумку – и с упорством партизана обыскивал местные питейные закутки. Обследовал веранды в детских садах, детские площадки во дворах, школьные стадионы… Кто говорит, что все пустые бутылки алкоголики собирают – на опохмелку? Алкоголики с ранья спят. По крайней мере, утренние вылазки всегда приносили Сене не меньше трешки. А трюльника – и на кино хватит, и на оладьи с орехово-шоколадным соусом, и даже на «шампань-коблер» себе и девушке.

…Университетские девушки Сене нравились, но с поправкой. Среди них было много симпатичных, а некоторые – вообще красоты неземной, аж в дрожь бросало. Но очень уж все они advanced, черт его знает, как это слово перевести на русский. Курят, как паровозы, пьют портвейн и пиво – и слова сказать не дают. То Камю цитируют, то Сэлинджера. А он еще на Настьку Капитонову злился, что та выпендривается! Да Настена в сравнении с ними – просто лапочка-Дюймовочка. Перекрасила бы свои пегие волосы – вообще конфетка была б.

С Настей Сеня перекидывался парой-тройкой фраз. Но пить кофе не звал. Нужен он ей со своим кофе – когда ее после занятий встречает Эжен, сын англичанки. В фирменном джинсовом костюмчике, да на синей новенькой «шестерке»! А Капитонова, царица Савская, триумфально грузится в машину под завистливыми взглядами прочих девчонок. «Нужна она мне, – думал Сеня. – Время еще на нее тратить… Да и что нового от нее можно услышать? Как здоровье у бабки Шапокляк? Спасибо, неинтересно».

Но выручать Настю Сеня продолжал – когда мог. Помогал с русским языком. По мере сил натаскивал ее по французскому. Объяснял, что, на его скромный взгляд, не ладится с ее журналистскими материалами: «Ты пишешь, будто тебя происходящее совершенно не касается. Будто стоишь у окна, смотришь на пейзаж, описываешь – а тебе на него, в общем-то, наплевать. И на людей, которые мимо проходят, и на машины, и на закат… А ты – ты во всем этом соучаствовать должна, поняла?…»

– Что же мне теперь – на завод идти? Наладчицей? – щетинилась Настя.

– Нет, конечно, – горячился Сеня. – Но ты должна поставить себя на место этой наладчицы. Представить, каково это: жить в общежитии и всю зиму ходить в осенних сапогах…

– Ладно, Аграновский, – буркала Настя. – Ерунду ты какую-то говоришь… Да еще с важным видом.

Но, может, он и говорил ерунду, а Настины статьи, как заметил Сеня, постепенно улучшились. Стали более живыми и «сопричастными».

«Я как Настькин старший брат, – усмешливо думал Сеня. – Помогаю „сестренке“, подтягиваю. А она, по идее, должна за мной посуду мыть и мои старые вещи донашивать. Ну, в общагу, на посудомытие, ее не заманишь. А джинсов у нее и у самой полно – причем новых».

…Но заношенные почти до сквозных дыр «Ливайсы» (те самые, единственные, в которых Арсений прибыл из Южнороссийска), Настя попросила у Сени сама.

* * *

Под новый год на факультете задумали устроить карнавал. Секретарь комитета комсомола предложил – сколько, сказал, можно одними капустниками да дискотеками обходиться?

На первом этаже повесили грозное объявление: «Без карнавальных костюмов на новогодний вечер вход воспрещен». И преподаватели немедля стали жаловаться на «упавшую дисциплину» – девчонки лекции напролет обсуждали, кто в каком наряде придет.

Безусловное лидерство захватили «принцессы». Самый простой вариант для первокурсниц. Берешь выпускное платье (обычно длинное и пышное). Нашиваешь на него пару пелеринок-оборок, клеишь из фольги корону – и готова принцесса. А еще можно у замужних сестер свадебное платье выпросить, раскрасить гуашью – и вообще получится даже не принцесса, а просто королева!

«Можно еще Пеппи-длинный-чулок нарядиться! И Арлекиншей! Или лисой Алисой!» – щебетали девчонки.

«Принцессы из меня уж точно не получится, – решила Настя. – Настоящей принцессе нужны царственная походка и надменность во взоре. Увы, не обладаем-с».

И она решила одеться Гаврошем. Или хиппи. Видела она этих хиппи на Калининском проспекте и в стеклянном кафе на улице Кирова, и очень ей их костюмчики показались…

Замысел свой Настя держала в тайне – а то на факультете народ ушлый, идею мигом сопрут.

Настя попросила у Арсения стертые до ниток джинсы. Прорвала пару потертостей до откровенных дырок. Излишек длины отчекрыжила ножницами и подшивать срез не стала. Зато вышила штанины разноцветными цветочками. Специально наблюдала за редкими хиппарями. Подметила, что основные элементы их костюма чрезвычайно просты. Вязаную полосочку на лоб – так называемый «хайратник» – можно связать самой. «Фенечки» – браслеты из бисера – тоже плетутся элементарно. А «ксивник» – нагрудный пакет для паспорта – ей даже изготавливать не надо – дед недавно фирменный из Франции привез.

Костюм дополнили кеды, разбитые на школьных уроках физкультуры, и непонятного цвета футболка, которую Настя откопала на антресолях. Гаврош-хиппи был готов.

Бабушка чуть в обморок не упала:

– Настя? Ты что-о, с этими выродками… с хиппарями связалась?

– Нет, бабуль, – терпеливо отвечала Настя. – У нас на факультете костюмированный бал.

На разговор заглянула мама, скептически осмотрела наряд:

– Фу. Ничего другого придумать не могла? Хоть бы принцессой нарядилась – вон, выпускное платье в шкафу висит!

– У нас полкурса – принцессы.

– Вот они и найдут себе принцев, – постановила мама. – А ты стенку подпирать будешь. Смотри, хотя бы Женечке в таком виде не показывайся. И штаны с собой запасные возьми – а то в такой рванине и в милицию заберут.

В общем, «положительный настрой» был создан… и на факультет Настя ехала с большой опаской. Может и правда – все смеяться начнут?

Но хипповско-гаврошистый костюм имел бешеный успех. Принцессы-близнецы окружили Настю плотной толпой, разглядывали джинсы, щупали «фенечки», просили примерить «хайратник». Парни – все, как один, выряженные пиратами – просили позволения засунуть руку в прорванные в джинсах дырки. А инспектор курса, одетый Ломоносовым, отозвал Настю в сторонку и строго сказал:

– Молодец, молодец, Капитонова… Я оценил. Но надеюсь, это просто шутка, и ты не перенесешь этот костюм в, м-м, обычную жизнь?

Настя, довольная оглушительным резонансом, ринулась в новогодний бал. Она загадала: если костюм пройдет «на ура» – значит, мечта ее сбудется.

Мечта заключалась в синеглазом Валерке со второго курса.