– Веду себя как конченный неудачник, – бормотала Лана, отмокая в ванной после принятых таблеток.

Спустя два дня она перечитала полученные в больнице брошюры и позвонила в резервацию. Ей назначили встречу на конец следующей недели, пообещав показать местное жилье и познакомить с больными. Лана сказала, что обязательно приедет. Да она и приехала бы, если бы не позвонил дилер, сказав, что у него есть хороший товар, за который Лане не придется платить, а потом долго рассказывал о своем друге, поставлявшем этот товар.

– Так ты хочешь, чтобы я переспала с ним? – спросила напрямую Лана.

– А ты против?

– Нет, – сказала Лана и стала собираться.

Так началась ее странная, новая жизнь, в конце которой был арест и принудительное заточение в резервацию. Можно было, конечно, выбрать тюрьму, но комиссия решила, что помещать Лану в тюрьму небезопасно, особенно принимая во внимание, что вирус не изменил ее, дав возможность продолжить заражать людей и во время заключения.

– Лучше пристрелите меня, как бешеного пса! – кричала она, когда судья выносил приговор, но потом, спустя месяцы в резервации, смирилась, правда, идти на контакт с местными уродцами не согласилась и по прошествии трех лет.

Работавший с Ланой психолог пытался убедить ее завести ребенка, говоря, что у нее есть все шансы на здоровое потомство.

– Ребенка? – Лана улыбалась, вглядываясь психологу в глаза. – Вам нужен мой ребенок, чтобы ставить на нем опыты?

– Опыты?

– Ну да. Вирус ведь не изменил меня, и вам это не дает покоя.

Психолог выдержал ее гневный взгляд и мягко предложил отложить вопрос о ребенке и сосредоточиться в работе над доверием… Когда в жизни Ланы появился Эрбэнус, они с психологом все еще работали над ее доверием. Все это Эрбэнус видел в ее воспоминаниях.

– Странная у тебя была жизнь, – честно признался он, не пытаясь решить, осуждает ее или нет.

– Ты знаешь, каким было мое прошлое? – недоверчиво спросила Лана, вглядываясь Эрбэнусу в глаза.

– Нет, я не один из тех, кого ты заразила, и не один из их родственников, – сказал Эрбэнус, читая ее мысли. – Да и на человека я похож лишь внешне.

– Ты, что?

– Я не человек… – Эрбэнус увидел мысли девушки, в которых она начала подозревать его в безумии. – И не безумец, – сказал он. – И не часть твоей терапии. Мне, если честно, вообще нет дела до того, решишь ты завести ребенка или нет. Хотя ты сама уже задумываешься об этом. Просто боишься, что ребенок родится уродцем. Или над ним будут ставить опыты, – последние слова прозвучали уже в голове Ланы, заставив ее растерянно оглядываться.

– Как ты это делаешь? – спросила она.

– Я способен на многое. – Эрбэнус показал ей, как обманул охранника при въезде в резервацию.

Видение понравилось Лане, заставило улыбнуться.

– Могу я теперь показать свой дом? – спросил Эрбэнус.

– Дом?

– Место, где я родился. У тебя самой ведь был дом. У каждого из нас есть дом.

– И что не так с твоим домом?

– Он странный. – Эрбэнус позволил Лане увидеть город, окружавший комплекс «Зеленый мир».

– По-моему, ничего особенного, – сказала Лана, затем увидела, как рождаются клонированные дети. – Так ты дитя какого-то эксперимента? – В голове распустился образ Габриэлы.

– Это наша Мать, – сказал Эрбэнус, показал могилу Эмилиана и назвал его Первенцем. – Мать и Первенец создали Наследие – мой дом.

– А твой отец?

– Люди не всегда готовы узнать о моем отце.

– Ты показал мне, что можешь читать мысли и проектировать образы мне в голову, но не веришь, что я готова узнать о твоем отце?

– Мне нравится твое любопытство, – признался Эрбэнус. – Но пока все, что я показал тебе, можно объяснить современной наукой. Что касается моего отца… то он старше, чем ты можешь себе представить. Намного старше твоей науки. Старше культуры. Его история… Он жил, когда люди еще не появились на этой планете. И твой мозг… мозг человека… Зачастую люди боятся того, что не могут понять и объяснить… – Эрбэнус не хотел, но тени – его слуги – ожили, сгустились в углах гостиной, напугав Лану. – Извини, – сказал Эрбэнус.

– Это… – девушка растерянно вглядывалась в темноту под столом. – Это то, о чем ты хотел мне сказать?

– Это лишь часть изнанки ночи, – Эрбэнус позволил теням выбраться из укрытия. – Это не наука и не технологии, – сказал он, предугадывая мысли Ланы. – Это природа. Это нечто простое для Вселенной и в то же время невообразимо сложное для современного мира. – Эрбэнус замолчал, видя, как Лана подходит к теням, протягивает руку. – Не знаю, смогу ли я их контролировать, чтобы они не причинили тебе вред, – предупредил он, но тени уже почувствовали теплую человеческую плоть.

Лана вздрогнула, отшатнулась, чувствуя, как холод обжог руку. Кожа побелела, а затем начала краснеть.

– Это хищники, – извинился Эрбэнус, показывая, как недавно боролся с древним по имени Гудэхи.

Лана не противилась этим видениям. Любопытство усиливалось, подчиняло. Вот женщина думает о смерти, вот о том, чтобы родить ребенка, а вот уже встречает странное существо, способное читать мысли. Она вздрогнула, увидев в транслируемых в ее мозг воспоминаниях, как Гудэхи оторвал Эрбэнусу голову и выбросил в озеро Мичиган.

– Таких, как я и Гудэхи, могут убить лишь тени, – поспешил успокоить ее Эрбэнус. – Но вот слуги древних… Они уязвимы. – В голову Ланы стали поступать картины древних слуг вендари, которые горят на солнце, погибают от полученных физических повреждений. – Эти люди могут жить веками, не зная болезней и старости, пока принимают кровь древних.

– Но ты не древний.

– Верно. Один из древних стал Отцом детей Наследия, – Эрбэнус показал Лане еще одну историю. Он видел ее интерес к слугам и старался сделать акцент не на древних и Наследии, а на простых людях, которые им служат. – Наша кровь не дарит вечности, в отличие от крови древних. Она делает человека сильнее, но сокращает его жизнь. Мы сами сильнее вендари, но живем не больше года. Габриэла помогает нам контролировать голод. – Эрбэнус предвидел, что истина о дикой поросли не понравится Лане, но надеялся, что если девушка смогла принять предыдущую истину, то справится и с дикой порослью.

– Это отвратительно, – призналась она, видя в своей голове, как размножается и питается дикая поросль. – Они как крысы.

– Они живут гнездами и предпочитают ту же среду обитания, что и крысы, – согласился Эрбэнус.

– Мерзкие твари, – скривилась Лана.

– Они – наша темная сущность, – признался Эрбэнус.

– Но вы боретесь с этой сущностью.

– Мы боремся не только с этим. Наследие существует, чтобы положить конец вендари.