Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь притвориться Джейми Ли Кертис из фильма «Рыбка по имени Ванда». Идеальный образ мошенницы. Толкаю дверь и пытаюсь с одного взгляда оценить обстановку.
Один человек за стойкой, перед ним – очередь. Все оказалось легче, чем я думала. Встаю в очередь, словно собираюсь достоять до конца, но такой задачи у меня нет. Смотрю на часы – хотя на руке у меня их нет, громко вздыхаю и осматриваюсь. Замечаю носильщика, который уже смотрит на меня. Что ж, мой выход!
– Desculpe, – извиняюсь я по-испански. – Мне нужна помощь.
Он отвечает на таком беглом испанском, что я почти ничего не понимаю. Видимо, он принял меня за испаноговорящую. Что ж, урок мне. Я робко улыбаюсь.
– Мне нужно оформиться в отель, но очередь длинная, а у меня через пять минут встреча с мужем. Можно мне оставить у вас багаж, а зарегистрироваться позже?
– Конечно, мэм, – отвечает он по-английски. – Как ваша фамилия?
Есть мизерный риск, что он попробует пробить фамилию по брони, и я говорю:
– Вообще-то, если можно, я бы сначала зашла в уборную, а потом отдала вам сумку. Покажете, в какую мне сторону?
И этот добрый человек показывает! Я бегу в санузел – красивый, чистый, со всеми необходимыми туалетными принадлежностями. Здесь я, не теряя времени, превращаю себя в максимально презентабельную версию, насколько это вообще возможно без душа, и выметаюсь. Теперь на мне юбка и красивая безрукавная блузка из искусственного шелка, которая не помялась бы даже под лавиной, и маленький легкий шерстяной блейзер. Я чувствую себя человеком. Человеком из библиотеки, но все же человеком. Я так, так рада, что побрила ноги утром.
Через пять минут я нахожу своего помощника, отдаю ему чемодан и делаю вид, что очень тороплюсь. Это легко, потому что я и в самом деле уже очень тороплюсь. Даю ему десять долларов, и когда он снова спрашивает у меня фамилию, я, уходя, кричу: «Просто напишите на нем Сондра! Грасиас!» – и пулей вылетаю за дверь, чтобы он не успел больше ничего сказать. Сондра – потому что это самое элегантное имя в мире. Женщина по имени Сондра всегда должна останавливаться в таких прекрасных отелях, как этот. И я снова оказываюсь на залитом солнцем тротуаре, мысленно даю себе пять и говорю этому городу: «Ну что, Нью-Йорк? Я все еще умею с тобой обращаться. Я отлично справилась!»
Дорогая мама,
у меня к тебе вопрос (если ты его вообще прочитаешь): вы с папой были когда-нибудь по-настоящему счастливы? Вот я оглядываюсь в прошлое и не могу вспомнить, чтобы вы с ним были очень счастливы или несчастны. Сейчас папа выглядит очень счастливым, но я не знаю, может, он притворяется, чтобы мы думали, что нам хорошо вместе. Или он просто такой человек, или что? И у меня вопрос – он был таким же, когда мы все жили вместе? Вы, например, танцевали на кухне, когда вместе готовили еду, или держались за руки в парке, когда Джо и я там играли, ну или что-то вроде этого? Да, знаю, что все это просто сцены из фильмов, но у меня нет перед глазами других супружеских пар. Мама Тринити снова разводится, я говорила? И каждый раз, когда я думаю, что папа – козел, мне достаточно лишь посмотреть на ее дом, и я думаю: «Все могло быть гораздо хуже». Извини, Тринити, но здесь идет хэштег «правда».
В общем, я пытаюсь спросить – папа делал тебя счастливой? Любовь делает тебя счастливой в принципе? Вы с папой вообще любили друг друга? Это все супер простые вопросы.
Брайан вроде бы делает меня счастливой. Он не высокий, как ты знаешь, но он очень симпатичный и говорит мне много приятных вещей. Мне это нравится. А в остальном, я уже не уверена, что это оно. Он пишет мне еще чаще, чем ты. И пишет какой-то бред, типа «каконо» и шлет какашку-эмодзи. И мне не хочется поощрять такое. Поэтому я ничего не пишу в ответ, и через десять минут приходит «обиделась?» и еще одна какашка.
И на этом этапе я уже готова читать ему лекции про то, как писать письма, но я этого не делаю, потому что я-то не сорокалетняя библиотекарша, как некоторые из нас.
Когда я только начала общаться с Брайаном, он казался интересным человеком и говорил много умных вещей про школу и наше будущее. Например, когда я задумывалась про университеты – в какие из них реально поступить и где какие финансовые условия, он сказал, что нам нужно строить планы исходя из того, каким мир будет в будущем, а не каким он был раньше. Сильно, да? А потом он рассказал про своего папу, который учился на репортера и взял очень много кредитов, чтобы закончить обучение, а когда закончил, оказалось, что и газет-то больше не выпускают, и теперь он ненавидит свою жизнь. То есть самое важное – не положить будущее на плаху прошлого.
Это же все интересно, да? Ты ведь любишь свою работу, в чем бесконечно нас уверяешь, но к тому моменту, когда я выпущусь из университета, останутся ли вообще библиотеки в этом мире? Мы часами говорили с ним о вымирающих профессиях, например писатель, водитель такси, почтальон, владелец магазина. Мы говорили о будущем, в котором мы будем читать только соцсети в самоуправляемых машинах, а если нам что-то понадобится, мы это распечатаем на 3D-принтере.
Возвращаясь к Брайану… Мы с ним несколько недель круто теоретизировали про будущее, а потом, как только я согласилась быть его девушкой, начались эмодзи-какашки. Сегодня я попыталась снова с ним завести интересный разговор про будущее, а он все время пытался меня поцеловать, а потом сказал: «Забудь про будущее. Мы должны жить в настоящем моменте». А я ему ответила: «Да отвали ты от меня».
Но что мне делать, мам? Я завела себе парня, и теперь мне до сентября его терпеть либо ходить с кем-то третьей лишней до конца лета. Я знаю, это звучит цинично, но я возлагала большие надежды на Брайана, и мне не хочется сидеть дома вечерами одной, в то время как все по парам. У Тринити сорвало крышу от Дэйна, так что можно даже не ожидать, что она захочет меня видеть до тех пор, пока ее не отпустит. Если они расстанутся, у меня появится одна подруга и мне не придется больше переживать, что я – изгой общества. А если не расстанутся – всегда приятно иметь кого-то рядом. Когда мы вместе, нам весело, несмотря на то, что его сообщения – отстой. Плюс – Брайан хорошо целуется. Еще один плюс: папа его возненавидит, это однозначно.
С любовью,
Холл главной библиотеки Колумбийского университета весьма впечатляющ. Ассоциация американских библиотекарей организует много более камерных мероприятий по всей стране, но это – одно из самых крупных и посещаемых. Во-первых, из-за привлекательного местоположения. Во-вторых, из-за грантов для учителей, которые и в больших городах, и в маленьких селениях хотят быть в курсе технических новшеств. Сюда приезжают и молодые аспиранты в области библиотечных наук, и седовласые ветераны, которые уже коллекционируют пенсии, но все не могут отвыкнуть от атрибутов прошлой жизни. Я ровно посередине – у меня достойное образование и теплое местечко в дорогой школе, но никаких научных достижений, в отличие от докторов наук, которые получают личные приглашения на подобные конференции.
