Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице уже сгустилась темнота. Тротуар покрыт пятнами лежалого снега. Желтые фонари освещали дороги.
Я посмотрел на время. Почти одиннадцать. Если сейчас поеду в общагу, то коменда будет ворчать. Опять заявился так поздно.
Или поехать в спортзал? Скорее всего, так и сделаю. Я двинулся к дороге. Поднял руку. Редкие машины равнодушно проехали мимо. Такси нет. Можно рассчитывать только на попутку.
Рядом тормознул старый «Москвич». Тормознул резко. Так что, корпус накренился вперед.
— Мне до «Динамо», — я открыл дверцу. Наклонился к водителю. — Подбросишь?
Водитель кивнул.
— Садись, Витя, — это сказал не шофер. А человек, сидевший на заднем сиденье. Я его сразу не заметил. — Мы как раз в ту сторону. Хотя, по дороге можно заехать перекусить. И поговорить обо всем.
Я узнал знакомый голос. Ну конечно. Это же Воловников.
Я сел на заднее сиденье. «Москвич» рванул с места.
— А где «Волга»? — спросил я, оглядываясь. — А, понимаю. Конспирация. Ну, честно говоря, не удивлен.
Я пожал руку Воловникову.
— Поздравляю, Витя, — сказал тот. Руки теплые. В машине дул горячий воздух. Обогрев из «печки». — Первый дан из рук японца. Немногие у нас могут этим похвастаться.
Я кивнул.
— Спасибо. Мне показалось, что они хотели меня завалить. Во время кумитэ. Но я выкарабкался.
Воловников усмехнулся.
— Ну конечно. Ты же не думал, что они подарят тебе первый дан. Но что ты скажешь насчет предложения Горая? Ты уже дал ответ?
Я посмотрел на комитетчика.
— Если вы знаете о его предложении, то знаете и мой ответ.
Машина резко свернула. Водитель гнал, как на пожар. Воловников кивнул.
— Да, ты парень смышленый. Ни да, ни нет. То, что надо. Я тебе так скажу.
Он кинул быстрый взгляд на водителя.
— Давай поговорим после ужина. Я ужасно проголодался.
Мы замолчали. «Москвич» сделал пару крутых поворотов.
И остановился у небольшого трехэтажного домика. Как будто жилое здание. Окна черные. Внутри ни души.
— Это что? — спросил я. — Разве здесь кафе? Скорее, похоронное бюро.
Но Воловников молча вышел из машины. Я последовал за ним. Мы подошли к подъезду.
Мой спутник открыл дверь. И мы очутились в коридоре. Скупо освещен лампочкой. Вниз вели маленькие ступеньки.
— Ресторан для посвященных, — скупо улыбнулся Воловников. — Пойдем.
Мы спустились вниз. Еще одна дверь. Тяжелая, резная, дубовая. Железное кольцо вместо ручки. Воловников взял ее. Постучал.
Дверь отворилась. Нас встретил швейцар. Только ливрея черная.
Поклонился, пригласил дальше. Снова небольшой коридорчик. И помещение ресторана.
Вполне себе респектабельное. Без излишеств. Квадратные столики. Белоснежные скатерти. Хрустальные графины. Столовые приборы. Железные стулья с затейливыми узорами на спинках.
Официант проводил нас за столик. Я огляделся. Окон нет. Это подвальное помещение. Стены выкрашены в темно-коричневый цвет.
Посетителей тоже немного. Человек десять. Почти все мужчины. Только пару дам.
Я заказал тоже самое, что и Воловников. Официант парень моего возраста. Быстро принес бифштекс и жареную картошку. С томатным соком.
Мы поужинали. Воловников молчал. Когда принесли кофе, он сказал:
— Дайго Горай состоит в японской разведке. И он хочет завербовать тебя. Что ты скажешь на это? Когда он сделает тебе предложение. Там, в Японии.
Я покачал головой.
— Конечно, откажусь. Вы знаете мои условия. Меня интересует только карате. И ничего больше. Я не играю в эти игры.
Против ожидания, Воловников не рассердился.
— Да, вот это правильный ответ. Я другого не ожидал. Ты будешь просто драться с их мастерами. И создавать дымовую завесу. А мои люди сделают всю работу. Ты только возьми их с собой. Двоих человек. Уедешь уже без них. Вот на каких условиях мы можем отпустить тебя в Японию. Ты понял?
Я помолчал. Подумал. Я же говорил. Воловников все равно затянул меня в свои игры.
Я еще могу сопротивляться. Но факт остается фактом. Я уже на крючке КГБ.
— Хорошо, — я вздохнул. — Вы же не ожидали другого ответа?
На этом и расстались. Воловников хотел еще посидеть. Пофилософствовать. Но у меня уже слипались глаза.
— Ладно, пошли, — он расплатился. — Я угощаю.
Мы вышли из странного ресторана. Сели в «Москвич». И он мгновенно домчал меня до «Динамо».
— Скоро ты все узнаешь, — сказал Воловников на прощание. — Я к тебе приеду.
И уехал. А я пошел в свой зал.
* * *
Когда каратист ушел, машина снова резко сорвалась с места. Водитель вывернул руль. И со скрежетом переключил передачу.
— Что такое, Сергей Константинович? — спросил Воловников. — Что-то я смотрю, эта лошадка вам сопротивляется.
Водитель кивнул.
— Норовистый попался «Москвич». Или я давно за рулем не сидел. Отвык уже. Вот что значит, все время с шофером ездить, Игорь.
— Может, мне сесть за руль? — предложил Воловников.
Но водитель покачал головой и оглянулся.
— Ладно уже. Наслаждайся. В кои-то веки начальник тебя везет. Ну, докладывай. Что там наш каратист? Согласился?
Воловников кивнул.
— А куда ему деваться, товарищ подполковник? Конечно.
Мнимый водитель тоже кивнул.
— Хорошо. Ты знаешь, кого отправить с ним. Засвеченных. Дымовая завеса. Пусть они везде лезут в глаза. И уедут за собой след. А наш человек в это время пройдет незаметно. Выяснили, когда отправят груз? И главное, что там?
Теперь Воловников покачал головой.
— Никак нет, товарищ подполковник. Так и неизвестно. Источник молчит. Есть подозрение, что его взяли. Наш человек поедет. И выяснит. Что почем.
Подполковник следил за дорогой. Его звали Красильников Сергей Константинович. Иногда он включал «дворники». Чтобы смахнуть снег. Щетки скрипуче терли лобовое стекло.
— С датой определился? Я тебе сказал. Не больше месяца. Самый край — начало января. Груз вот-вот уйдет в СССР. А мы даже не знаем, что там.
Воловников помолчал.
— Думаю, сразу после городских соревнований, товарищ подполковник. Через две недели.
* * *
В это же самое время Дайго Горай разговаривал с другим японцем. Оба одеты в костюмы. Оба в очках.
Оба бесстрастные. Только второй японец сидел за лакированным письменным столом. В удобном кресле.
А Горай стоял перед ним. И почтительно склонил туловище.
— Ну, и что ты скажешь про нашего друга? — спросил второй японец.
Они находились все в той же гостинице «Берлин». Только уже на третьем этаже. В одном из номеров. Снятых «Обществом японо-советской дружбы» для руководства компаний.
Это рабочий кабинет. Просторное помещение. Большой стол, стулья и кресла. У стен шкафы для книг и бумаг. Возле одного шкафа огромный глобус. В метр высотой.
На столе горел светильник с квадратным абажуром. Остальной свет потушен. От этого все помещение погружено в таинственный сумрак.
— Я скажу, что он непрост, Есида-сан. И я пока так и не выяснил, откуда он научился киокушинкай, — ответил Горай. — Мы навели справки. Еще весной он только поступил в секцию карате. Поначалу не показывал результатов. А потом вдруг начал расти. Победа на районном турнире. Потом