Мисс Джеймс выглядела совсем не так, как выглядят люди, проторчавшие в летних туфлях на морозе несколько часов, и просидевшие в тюрьме с женщиной-оборванкой на пару. А мама всё поведала мне о злоключениях моей съёмщицы. На её фоне я выглядел дырявой тапкой, хотя всего-то не выспался в самолёте и неплодовито поработал восемь часов в офисе.

Я ожидал, что… Точно не уверен, чего я ожидал. Заносчивой красотки с раздутыми губами и самомнением? Экстравагантной обладательницы разноцветных волос? Я не знал, как выглядят художницы, но почему-то мне казалось, что совсем не так. Мисс Джеймс выглядела… обычной. Красивой, но той простой красотой, которую оценит ни каждый. Я оценил, но одёрнул себя, что пора и мне что-то сказать, а не размышлять о её внешности. Никогда я не мог сказать женщинам то, что они хотели от меня услышать. Хорошо хоть эта ждала от меня лишь приветствия.

– Добрый вечер, мисс Джеймс! Всё в порядке.

Сколько раз в день мужчина врёт женщине? Это была моя первая ложь, ведь я не терпел всех этих видеоконференций и общих чатов. Предпочитал старые добрые звонки и переписку человеческим языком, а не сокращениями и смайликами.

Пока собеседница не начала говорить, я поспешил облегчить душу.

– Мисс Джеймс, я хотел бы извиниться. Так ужасно получилось. Я был уверен, что оставил ключ под ковриком. Наверное, на автопилоте сунул его в карман, потому что спешил в аэропорт…

– Не берите в голову. – Хм, все женщины, которых я знал, давно бы взорвались от подобной выходки и заметали в меня молнии из глаз. Но мисс Джеймс метала лишь задорные огоньки. – Главное, что всё обошлось.

– Так вы не держите на меня зла?

– Признаюсь, сидя за решёткой, я придумала парочку метафор в ваш адрес… – Она беззлобно улыбнулась, слегка покраснев. Разве ещё кто-то краснеет от стыда? – Но ваша мама выручила меня, отвезла домой, накормила и обогрела, так что вся злость прошла. – Она тихо посмеялась сама себе. – Не думала, что к двадцати семи годам смогу говорить, что меня вытащили из тюрьмы.

– Теперь сможете стать авторитетом в какой-нибудь банде.

– Боюсь, меня выгонят из неё в первый же день. – Подхватила собеседница. – Я ведь в жизни пистолет в руках не держала, и смогу лишь заколоть кого-нибудь кисточкой или брызнуть краской в глаза…

– Тоже неплохо! Эффект неожиданности никто не отменял.

Мы улыбнулись друг другу с разных концов континента. Так странно, шутить с кем-то, кого увидел тридцать секунд назад. Обычно мой юмор никто не понимал, разве что Люк, ведь он и после третьего ребёнка остался всё тем же дурашливым пареньком, с которым я делил комнату в детстве.

Мисс Джеймс сидела на моём любимом кресле, том, что стоял поближе к камину. За её спиной проглядывался мой кабинет и зашторенные окна, и на мгновение мне так захотелось домой, поменяться с мисс Джеймс обратно и сказать Джиму, пусть ищет на это место кого-то другого, но вместо этого сказал:

– Я рад, что с вами всё обошлось и что мама подоспела вовремя.

– О, у вас просто замечательная мама!

– С этим я не стану спорить.

Каждый, кто знал Бетти Кларк, придерживался того же мнения. Она была ангелом-хранителем всех и каждого: семьи, близких, подбитых собак и безглазых котов, бездомных и обездоленных, угодивших за решётку…

– Миссис Кларк привезла мне кучу вещей вашей сестры! – Воодушевлённо рассказывала мисс Джеймс. – Сказала, ей они больше не нужны, зато мне пригодятся, пока я не обзаведусь собственным гардеробом для северного полюса.

– Не так там и холодно…

– Не забывайте о том, откуда я приехала! – С деланной обидой возразила художница. – Если бы вы по щелчку сменили жаркое лето на снег и мороз в минус, я бы на вас посмотрела!

– Смею заметить, что со мной случилось то же самое!

– Только наоборот. И вы не коченели в одних туфлях в сугробе. Всего-то сняли тёплый свитер и надели майку.

– Ладно, вы победили. Но холод я люблю больше, чем невыносимую жару.

Я облокотился о столешницу и забыл о том, что ненавижу все эти видеоразговоры, современные средства общения и пустую болтовню, которая лишь отнимает время.

– А ещё миссис Кларк привезла мне кучу домашней еды и составила компанию за ужином, – похвасталась новая знакомая, и на сей раз даже я ей позавидовал. Еле удержался, чтобы не расспросить о том, что они ели, но побоялся истечь слюнками, потому что следующие три месяца забуду вкус маминой стряпни. – У неё просто восхитительный мясной рулет!

– Вы просто ещё не пробовали её пюре.

– Теперь буду думать о нём день и ночь. – Отшутилась мисс Джеймс. – В общем, я просто хотела наконец познакомиться лично, пусть и с расстояния в четыре тысячи миль. Не буду вас больше отвлекать…

Мне хотелось воскликнуть, что она ничуть меня не отвлекает, но вырвалось только:

– Спасибо!

– За что?

– За пирог, что вы оставили на кухне.

Я «поставил» художницу на стол, прислонив телефон к чайнику, и отрезал себе внушительный кусок мягкого, как арахисовая паста, пирога.

– О, это… Не благодарите! Я ведь не сама его готовила. В таком случае, вас бы уже забирали на скорой, потому что готовлю я хуже, чем переношу холод. – Снова её щёки порозовели от смущения. – Но я купила его в лучшей кондитерской если не всего Лос-Анджелеса, то хотя бы Палмс.

После сэндвича в самолёте я распробовал разве что офисный кофе и желейные конфетки, что сгрудились рядом с кофейником во всеобщем доступе для офисных планктонов. Первый укус тут же наделил мои рецепторы симфонией вкуса.

– Он с черникой, белым шоколадом… – Рассказывала мисс Джеймс, пока я пережёвывал само райское наслаждение. Боже, как вкусно! Почти сравниться с маминым лимонным пирогом, но лишь почти…

– А ещё там есть клюква и…

– Арахис?

– Да! – Обрадовалась она так искренне, что я чуть не простил ей тот факт, что…

– У меня аллергия на арахис. – Сипло сказал я, выронив пирог бисквитной кляксой прямо на пол. Горло резко стало сдавливать, словно на мне отрабатывал удушающий приём какой-нибудь здоровяк из боёв без правил.

– Господи!

В следующую секунду я стал хватать ртом воздух, как ящерица, заглатывающая языком летающих мошек. Я схватился за грудь и дышал так глубоко, как только мог, но заполучить бесценный кислород никак не получалось.

Что нас не убивает, делает нас сильнее. Но, похоже, сегодня меня убьёт пирог из лучшей кондитерской если не всего Лос-Анджелеса, то хотя бы Палмс. Не самая хорошая реклама – как