Доминик с энтузиазмом согласилась, и они все еще продолжали разговаривать, когда Появился Сальвадор.

— Сеньор Сантос здесь? — спросил он. 8!

— Нет, Сальвадор, — ответил Фредерик Ривас. — Он был с Клаудией. Но, похоже, они оба исчезли!

Сальвадор взглянул на Доминик, потом кивнул.

— Си, сеньор.

Сальвадор вернулся в дом, а Доминик сделала глубокую затяжку. Сальвадор сделал это специально? Может, он нарочно привлек ее внимание к тому, что и Винсенте Сантос, и та девушка исчезли вместе?

Она почувствовала, что нервы ее снова напряглись. Где сейчас Винсенте? С Клаудией? Какую роль она играет в его жизни? Может, как раз сейчас он где-то сжимает ее в объятиях?

Облегчение, которое она почувствовала, когда Винсенте неожиданно появился в дверях, было почти нестерпимым. Он лениво приближался к ним, по дороге перекидываясь парой слов с другими гостями. Подойдя к их группе, он остановился, глядя на них сверху вниз. Взгляд его задержался на Доминик, к великому ее смущению.

— Ну, друзья мои, — спросил он, — вам здесь нравится?

Фредерик Ривас улыбнулся.

— Ну, конечно же, Винсенте. Обед, как обычно, был несравненный.

— Это хорошо. Я доволен. — Винсенте бросил на землю докуренную сигарету, наступив на окурок. — Мисс Мэллори, можно вас пригласить потанцевать со мной?

Доминик взглянула на внезапно напрягшееся лицо Джона.

— Мне… мне не хотелось бы, — запинаясь, проговорила она.

— Но вы должны! — лениво воскликнул он. — Я — хозяин дома, и это мой приказ. — Он смягчил свои слова улыбкой.

— Вам лучше бы согласиться, — заметила, улыбаясь, Алисия. — Винсенте умеет убеждать!

Доминик одну секунду колебалась, потом, как и ожидали окружающие, встала и позволила ему провести себя в гостиную.

Оказавшись на натертом полу, освобожденном для танцев, на котором сейчас почти никого не было — все гости отправились подкрепиться или освежиться, — он тесно прижал ее к себе, заключив в крепкие объятия.

— Так танцевать не принято, — запротестовала она, кладя руки ему на грудь.

— А я не смотрю на то, что принято, — лениво ответил он, касаясь губами ее волос. — Ах, Доминик, вы прелестны!

— Винсенте, — пробормотала она, больше не пытаясь обращаться к нему официально, — Джон может нас увидеть.

— Вы думаете, я боюсь вашего мистера Хардинга?

— Нет. Но я боюсь.

— Нет. Вы счастливы здесь, в моих объятиях. Вы бы хотели, чтобы я поцеловал вас.

На мгновение он прикусил зубами мочку ее уха.

Доминик казалось, что все тело ее пылает.

— Не надо, — умоляюще прошептала она. — Не надо!

Он лениво рассмеялся.

— Однако вы теперь более послушны, — негромко проговорил он, — вам не понравилось смотреть, как я танцую с Клаудией.

Доминик высокомерно посмотрела на него.

— Ваши отношения меня не касаются, — сердито ответила она.

— Касаются, Доминик, — настаивал он, разрешив своей руке ласкающе скользнуть по ее спине.

— Как вы можете так говорить? Когда всего несколько минут назад вы, должно быть… — Она осеклась. — Меня от вас тошнит!

— Несколько минут назад — что? — резко спросил он.

— Вы исчезли. И Клаудиа тоже!

— Ах! — Он кивнул. — И вы думаете, я ласкал ее?

Доминик вспыхнула.

— Это очевидно, правда? Вы сказали, что заставите меня ревновать!

Наклонив голову, он прижался губами к изгибу ее шеи.

— Клаудиа вон там — видите? С Хосе Бианка, моим менеджером.

Доминик отстранилась от его губ.

— И вы не ласкали ее?

— Нет. Есть только одна женщина здесь, которую я хотел бы ласкать, — хрипловато прошептал он. — Неужели вы думаете, что я кем-то ее заменю?

Доминик трудно было дышать.

— Так что, вы действительно пригласили нас сюда из-за того утра, — нервно проговорила она.

— Из-за того утра — и да, и нет. Да, я хотел снова вас видеть, но это началось гораздо раньше, чем в то утро. Это началось, когда я увидел вас в аэропорту.

Доминик осмотрелась, увидев, что они одни.

— Я… я должна вернуться к Джону! — нетвердо запротестовала она.

Винсенте чуть ослабил объятия и взял ее за руку.

— Идемте со мной, — сказал он. — Я хочу поговорить с вами — наедине! — Нет. Мы не должны!

— Я должен, — пробормотал он хрипло, и она не сопротивлялась.

Он провел ее через дверной проем в виде арки в широкий холл, откуда пологая мраморная лестница вела к верхним этажам здания. Обшитый деревянными панелями, выкрашенными в белый цвет, холл казался одновременно и светлым, и прохладным. На огромном сундуке стояла ваза с необычайно яркими орхидеями. В двери на другой стороне холла появился Сальвадор, сразу же увидевший их.

— Вам что-то требуется, сеньор? — любезно спросил он.

— Только… чтобы нам не мешали, — красноречиво ответил Винсенте.

— Конечно, сеньор. — Сальвадор чуть поклонился и исчез в том же направлении, откуда появился.

Появление Сальвадора отрезвило Доминик, как холодный душ. Что он подумал? — с отчаянием спрашивала она себя. Ему известно, что она помолвлена с Джоном. Воспринял ли он ее внешнюю покорность Винсенте Сантосу как нечто вполне предсказуемое? Может быть, он уже не раз наблюдал подобные сцены? Доминик душил стыд.

Вырвав у Винсенте свою руку, она подошла к вазе с орхидеями и, достав одну из них, прижала к губам. Ее лепестки были нежно-фиолетового цвета, но их обрамляла более темная полоса — почти черная. Форма их была верхом изящества. Доминик заметила, что дрожит, и собственная слабость разозлила ее.

Она оглядела холл — почти украдкой, подсознательно ища путь к спасению. Балюстрадой лестницы, изгибом ведущей к верхним этажам, была тончайшей работы чугунная узорчатая решетка. Она поняла, что именно по этой лестнице он и собирался вести ее. Он уже подошел к самой нижней ступеньке. Незаметно осматриваясь, Доминик увидела, что он облокотился на перила, лениво наблюдая за нею.

— Сколько вам лет, Доминик? — спросил он почти невольно.

Доминик закусила губу.

— Двадцать два, — неловко ответила она.

— Двадцать два? — недоверчиво повторил он. — Невероятно!

Доминик резко повернулась к нему, разъяренная его отношением.

— Почему? Потому что у меня все еще остались моральные принципы? Потому что я не бросаюсь в ваши объятия?