На линии была тишина, но она имела текстуру.

– Эй, — сказал Райделл, — Ямадзаки?

– Райделл? Говорит Лэйни… — внезапный взрыв кашля, потом мертвая тишина, будто кто-то стукнул по кнопке "убрать звук".

Когда Лэйни вновь вышел на связь, голос его звучал полузадушенно.

– Извините. Где вы находитесь?

– Сан-Франциско, — ответил Райделл.

– Это я знаю, — ответил Лэйни.

– В забегаловке на… на… — Райделл листал меню GPS, пытаясь в него войти, но очки упорно давали нечто схожее с транзитными картами Рио.

– Забудьте об этом, — сказал Лэйни. Говорил он устало. Который час, интересно, по токийскому времени? Все это есть в меню телефона, если бы он только в нем разбирался… — Важно лишь то, что вы там.

– Ямадзаки сказал, что у вас для меня есть дельце здесь, наверху.

– Да, — ответил Лэйни, и Райделл вспомнил свадьбу кузины, голос Кларенс тогда прозвучал так же счастливо, произнося это слово.

– Может, скажете мне, что за дельце?

– Нет, — сказал Лэйни, — но я хочу заплатить вам аванс. Деньги наличными по первому требованию, пока вы там, наверху.

– Лэйни, законно ли то, что вы просите меня сделать?

Наступила пауза.

– Я не знаю, — ответил Лэйни. — Кое-что из этого никто ни разу, возможно, не делал, так что — трудно сказать.

– Что ж, я считаю, мне нужно знать чуть больше, прежде чем я возьмусь за дело, — сказал Райделл, раздумывая, как, черт возьми, он сможет вернуться назад в Лос-Анджелес, если здесь ничего не выгорит. Если, впрочем, есть какой-то смысл туда возвращаться.

– Можете считать, что речь идет о пропавшем без вести, — сказал Лэйни после очередной паузы.

– Имя?

– Отсутствует. Или, что ближе к истине, у него их несколько тысяч. Слушайте, вам ведь нравится всякая полицейская дребедень, разве нет?

– Как это понимать?

– Только без обид; вы же рассказывали мне при встрече полицейские байки, припоминаете? О'кей. Короче, человек, которого я ищу, прекрасно владеет искусством не оставлять никаких следов. Ничего никогда нельзя обнаружить, даже путем глубочайшего количественного анализа. — Лэйни имел в виду что-то связанное с сетевым поиском; собственно, этим он и занимался. — Он просто некий физический объект.

– Откуда вы знаете, что этот объект существует, если он не оставляет следов?

– Потому что умирают люди, — ответил Лэйни.

И именно в этот момент по обе стороны от Райделла за стойку уселись люди, запахло резким водочным перегаром…

– Я вам перезвоню, — сказал Райделл, прикрыв подушечку микрофона и стянув с головы очки. Кридмор, радостно скалится слева.

– Как оно? — сказал Кридмор. — А это, знакомься, Мэри-Джейн.

– Мэри-Элис. — На табурете справа от Райделла — крупная пожилая блондинка, верхняя половина торса туго затянута чем-то черным и блестящим, а неутянутая часть образует ложбину, в которую Кридмор мог бы с легкостью засунуть одну из своих пинтовых бутылок. Райделл почуял что-то бесконечно усталое в ее глазах, какую-то смесь страха, покорности и слепой и автоматической надежды: для нее не были добрыми ни это утро, ни этот год, ни, возможно, вся жизнь, но в этих глазах было что-то, что хотело ему понравиться. Чем бы это на самом деле ни было, оно помешало Райделлу встать, схватить сумку и выйти вон, а ведь именно так, он прекрасно знал, ему и стоило поступить.

– Ты чего, блин, даже не поздороваешься? — дыхание Кридмора было токсичным.

– Привет, Мэри-Элис, — сказал Райделл. — Меня зовут Райделл. Польщен встречей с вами.

Мэри-Элис улыбнулась, десять процентов усталости испарились всего на секунду из ее глаз.

– Вот, Бьюэлл мне тут говорит, что вы из Лос-Анджелеса, мистер Райделл.

– Да ну? — Райделл смерил Кридмора взглядом.

– Вы там по части медиа, мистер Райделл? — спросила она.

– Нет, — сказал Райделл, прибив Кридмора к табурету самым тяжелым взглядом, на какой был способен, — розничная торговля.

– Я сама по части музыкального бизнеса, — сказала Мэри-Элис, — мой бывший и я держали самый успешный кантри-клуб в Токио. Но я почувствовала тягу вернуться к своим корням. В Божью страну, мистер Райделл.

– Ты слишком много трещишь, — сказал ей Кридмор, не обращая внимания на Райделла, когда официантка принесла тому завтрак.

– Бьюэлл, — произнес Райделл тоном, в чем-то даже близким к пожеланию доброго здравия, — заткнись, твою мать. — Он начал отрезать пригоревший край своей яичницы.

– Пива мне, — сказал Бьюэлл.

– О, Бьюэлл, — сказала Мэри-Элис. Она с трудом подняла с пола большую сумку из пластика с впаянной молнией, разновидность бесплатных "раздаток" рекламных кампаний, и начала копаться внутри. Извлекла на свет божий длинную запотевшую банку чего-то такого и передала ее Кридмору поверх колен Райделла, пряча под стойкой. Кридмор открыл ее и поднес к уху, видимо, восхищаясь шипением углекислого газа.

– Звук завтрака на плитке, — возвестил он, после чего глотнул.

Райделл сидел на месте, жуя похожую на резину яичницу.

– Короче, идете на этот сайт, — говорил ему Лэйни, — даете им мой пароль, "Колин-пробел-Лэйни", заглавная "К", заглавная "Л", первые четыре цифры этого телефонного номера, и слово "Берри". Это ведь ваш ник, так?

* * *

– Вообще-то меня так зовут, — сказал Райделл, — фамилия по материнской линии. — Он сидел в просторной, но не слишком чистой кабинке туалета бывшего банка. Он пошел туда, чтобы избавиться от Кридмора и его спутницы и перезвонить Лэйни. — Значит, я даю им все это. Что они дадут мне? — Райделл поднял взгляд на свою сумку, которую он повесил на внушительный хромированный крюк на двери кабинки. Он не хотел оставлять ее в закусочной без присмотра.

– Они вам дадут еще один номер. Вы идете с ним к любому банкомату, показываете любое удостоверение личности с фотографией, набираете номер. Банкомат вам выдаст кредитный чип. На нем должно быть достаточно, чтобы продержаться несколько дней, но если не хватит, звоните мне.

От нахождения в замкнутом помещении у Райделла появилось чувство, что он попал в один из тех старомодных фильмов о подводных лодках, в эпизод, где вырубают все двигатели и ждут, тихо-тихо, потому что знают, что торпеды уже в пути. Здесь было в точности так же тихо, возможно, из-за того, что банк был прочно построен; единственным звуком было журчанье бачка унитаза, что, подумал он, только усиливало иллюзию.

– Ладно, — сказал Райделл, — допустим, что все сработает, как должно сработать; кого же вы все-таки ищете, и что значила ваша фраза об умирающих людях?

– Европеец, мужчина, далеко за пятьдесят, возможно, с военным прошлым, но это было очень давно.