— А мне так не кажется, — злобно процедила дикарка.

— Твои проблемы, — отмахнулся Стольник. Взводный повернулся к сержанту: — Ухо, девчонку — в тресовозку, заприте ее в клетке для буйных. Сами — быстро по машинам! Выезжаем через две минуты.

Взводный направился к командирскому броневичку.

— Собрать оружие! — загремел голос Уха. — Все — по машинам! Быстро-быстро-быстро!

В поднявшейся суете взгляд сержанта выцепил Бориса:

— Берест, постой. Ты подстрелил девчонку — ты ею и займись. И за остальными дикими заодно приглядишь. Сядешь в тресовозку на место контролера. Гвоздь, помоги ему запихнуть дикую в отсек для буйных. Хватит кривиться, Гвоздь, это приказ! Давайте, давайте, шевелитесь. Наручники с нее снимите, но осторожнее там. И шмотки ей бросьте — пусть оденется. По ночам прохладно бывает, а простуженные тресы нам не нужны. Только это… из карманов все вытряхните. И подкладку в куртке прощупайте. Чтоб оружия никакого не было.

Оружия в куртке не было.

Борис и Гвоздь втащили пленницу в трес-транспорт и сняли с нее наручники. Мышцы девчонки еще не полностью отошли от парализатора, так что дикарка двигалась неловко, практически не сопротивляясь.

Чернявую заперли в небольшом изолированном отсеке с двойными решетками, расположенном напротив места охранника-контролера. В клетку для буйных сажали самых опасных диких, за которыми требовался особый присмотр.

Вслед за пленницей в клетку полетели майка и куртка с вывернутыми карманами.

— Оденься, — велел Борис.

Чернявая потянулась за вещами.

Когда решетчатая дверь с лязгом захлопнулась, уже вовсю ревели моторы. Гвоздь поспешил к машине Уха. Борис остался в трес-транспорте наблюдать за дикими.

Колонна шла на полной скорости. Дорога была дрянная. В тресовозе трясло еще сильнее, чем в бронетранспортере. О мягкости хода создатели машины явно заботились не в самую первую очередь. Их интересовало другое: чтобы в железную коробку на колесах вмещалось как можно больше народу.

Кабину водителя отделяла глухая перегородка. Возле кабины имелся узкий проход с двумя решетчатыми дверьми, через которые заводили и выводили пленных. Или заносили и выносили.

Между дверьми в небольшом тамбуре крепилось откидное сиденье и небольшой пульт, вмонтированный в стену. Здесь дежурил охранник-контролер, наблюдавший за живым товаром во время движения трес-транспорта. Сейчас на месте контролера сидел Борис.

Еще в хуторе с ними провели необходимый инструктаж и дали несколько практических уроков. Так что теперь Борис знал все, что нужно было знать хэдхантеру о передвижной тюрьме и о правилах перевозки заключенных.

Несмотря на внешнюю простоту, тресовозки представляли собой довольно сложную систему. Конструкторы, создававшие транспорт для перевозки людей, постарались продумать все до мелочей. При необходимости одним нажатием кнопки на пульте контроллера можно было опустить внутренние решетки, разбив все пространство тресовозки на несколько отсеков. Можно было заблокировать выход дополнительной дверью. Можно было пустить по любому из многочисленных контуров несмертельный, но чувствительный электрический разряд. Специально предназначенный для этого мощный генератор и энергоемкие аккумуляторы были установлены под кабиной. А в салоне тресовозки имелись предупреждающие знаки и надписи.

Кормили заключенных через выдвижные кормушки в бортах и во внутренней двери-решетке. Выводить по нужде арестантов нужды не было. Такой вот каламбур-с… В полу тресовозки имелись отверстия для слива нечистот, и пленники должны справлять свои естественные потребности на ходу. Всякий раз останавливаться и выводить диких наружу — замаешься. Да и небезопасно это: когда тресовозки набиты живым товаром, что называется, под завязку, уследить за всеми будет весьма проблематично.

О том, что будущие тресы задохнутся, можно было не беспокоиться: в салоне хватало зарешеченных окон, а когда окна закрывались, работала мощная вентиляция. Воздушные потоки продували весь транспорт.

Когда колонна проходила мимо рек или водоемов, в специальные баки на крыше можно было закачать воду и под сильным давлением промыть тресовозку изнутри вместе с людьми. На сленге хэдов такая принудительная брандспойтная помывка называлась баней. Очень полезная и практичная процедура. Много времени не занимает, но позволяет поддерживать должную чистоту даже при большой скученности народа.

А народу в одной тресовозке после удачного рейда может помещаться до ста человек… Голов…

Да, тесновато будет, конечно, но с учетом хорошей вентиляции и помывок — не смертельно. У охотников-хэдов нет цели умерщвлять свою добычу в душегубках. У них другая задача — доставить живой товар к месту продажи в целости и сохранности. Так что по сравнению с рабами-неграми, которых месяцами везли по морской болтанке в переполненных корабельных трюмах, у пассажиров тресовозки условия вполне комфортные.

Правда, сам Борис и дня бы не хотел провести в подобном «комфорте».

Как и положено по инструкции, он следил за заключенными через решетку. Дикие в пустом и просторном (пока еще пустом и просторном) салоне сбились в кучку. Сидели на незагаженном пока полу, в самом центре. Подпрыгивали вместе с машиной на кочках и ухабах. Косились на него. Все — подавленные, вялые после парализатора. Ошеломленные и отчаявшиеся.

Чернявая была совсем рядом. Клетка для буйных находилась в паре шагов от места контролера. Взгляд Бориса нет-нет да и соскальзывал на нее.

Чернявая кое-как застегнула непослушными еще пальцами джинсы, надела майку, влезла в куртку и теперь, морщась, сосредоточенно разминала руки и ноги. Восстанавливала чувствительность в конечностях. Остаточное действие сильного парализатора, наверное, тоже не очень приятная штука.

Ага, вот, кажется, девчонка окончательно пришла в себя.

Встала. Пошатываясь и чуть согнув ноги в коленях, шагнула к решетке. Дошла, несмотря на сильную тряску. Схватилась за прутья, прислонилась лицом к железу. Сейчас ее личико, не искаженное судорогой, выглядело весьма мило. Даже раскрасневшееся от злости, даже с горящими ненавистью глазами. А уж если это лицо еще и отмыть…

И фигурка, между прочим, что надо. Вот только шрамы на руках, шее и груди… А впрочем, и с ними за такую симпатягу неплохо заплатят.

М-да, хороша, стерва! Были бы деньги — купил бы себе такую. Да, вот именно такую бы и купил.

Но таких денег у него нет. И заработает он их еще не скоро.

Борис заметил, как побелели тонкие пальцы, вцепившиеся в железные прутья. Спохватился. Вообще-то подпускать буйных к решетке вплотную запрещалось.

— Эй! — крикнул Борис. — Ну-ка, назад! Живо!

Но девчонке было наплевать на хэдхантерские правила. Она не моргая смотрела на конвоира.

«Змея!» — передернуло Бориса.