Он затянулся и помолчал.

– Вы понимаете, Саня, что вы никак не могли вчера ночью ступить на эту плиту, – это было утверждение, а не вопрос. – Уже хотя бы потому, что эта плита вчера ночью лежала здесь, на стеллаже, как и сейчас.

Санька кивнул.

– Вы шли по той лестнице. А если уж быть совсем точным, то по ее отражению, которое иногда – очень редко – возникает здесь и сейчас.

– А что вы имеете в виду под «отражением»?

– Мы все представляем, что такое отражение относительно плоскости. Для этого не нужно даже знания элементарной геометрии, достаточно просто бытового опыта обращения с зеркалом. Несложно также представить отражение относительно прямой – в двумерном пространстве. А вот попробуйте, Саня, представить отражение от эйнштейновского четырехмерного пространства-времени, – Слава выпустил тонкую струйку дыма в сторону открытой форточки. – Получается?

– Не очень, – признался Санька. – И, главное, такое отражение было бы возможно только в пятимерном пространстве-времени.

– Верно.

– А… а как со всем этим связаны ваши эксперименты?

– Где тонко, там и рвется, – не очень понятно сказал Слава, ввинчивая окурок в переполненную пепельницу. – Я уже говорил, что город, который стоял на этом холме, был… не совсем обычный. Это видно по многим вещам: и по тому, как он исчез в XVII веке, словно никогда и не был, и по тому, что было здесь до него.

– А что здесь было?

– Целая система древних святилищ. Одно – на вершине холма, еще одно – внизу, у слияния Яхромы и Комарихи. Там, к слову, по слухам, есть еще один похожий на вашу Лестницу артефакт – священный камень, тоже исчезающий, только немного иначе.

– А при чем тут святилища? Это уже магия, а не физика.

– А лестница, возникающая из ничего спустя почти тысячелетие после ее создания, – это не магия? – Слава усмехнулся. – Эта Лестница, вероятно, была неким кардинальным элементом в сакральной структуре города. Поэтому именно она – а не замок и не мост, проходивший в десяти метрах над Яхромой, – проявляется при стечении определенных особых условий. Понимаете, Саня, – сказал он, помолчав, – мы сами еще многого не знаем: и работа наша только в самом начале, и средств не хватает, и специалистов. Вот нам нужен специалист по определенным областям психосоматики и психофизики, а им не интересно с нами работать. Нам нужен хороший геофизик, но любой не годится – нужен такой же сумасшедший, как и мы сами.

– Я вообще-то геофизик, – сказал Санька.

– Ага?! – Слава посмотрел на него, чуть наклонив голову и аристократично изогнув левую бровь. – Может, прав был Жень Женич, когда говорил, что все наши дела неизбежно должны вызывать отклонения от классической теории вероятностей? Хотите, Саня, я покажу вам одну интересную картинку, а вы скажете мне, что думаете о ней как специалист?

– Ну, давайте.

Слава спрыгнул с подоконника, на который уселся во время беседы, и сел в кресло перед рабочим столом; развернул стоявший на столе монитор так, чтобы и Саньке было видно, порылся в директориях, отыскивая нужный файл, и наконец вывел на монитор картинку.

– Кусочек карты геомагнитного поля, – сказал он.

– Вижу, – ответил Санька. На карте была изображена любопытная аномалия ГМП, по форме похожая на две наложенные друг на друга перпендикулярно восьмерки: одна из них синела отрицательными значениями поля, вторая – краснела положительными. В центре, где восьмерки пересекались, был ноль, то есть фон. Амплитуда аномалии не была большой – всего около сотни нанотесла. И тем не менее…

– Интересно, – протянул Санька. – Честно говоря, мне трудно себе представить, какой формы подземный объект мог дать такое поле. Какое-то очень сложной формы интрузивное тело?

Слава хмыкнул.

– Я сейчас наложу высоты – уверен, вы узнаете место.

Он щелкнул мышкой, и на мониторе, поверх значений ГМП, проявились линии горизонталей. Санька действительно узнал, где это.

– Западный угол Баран-горы?

– Да. И как вы понимаете, здесь нет никаких интрузий и вообще магнитных горных пород, ну, не считая ледниковой мелочи, валунов. Чистый песок повсюду.

– Откуда же аномалия?

– Вот и думайте. Сами говорили про магию. Это место древнего святилища, о котором я вам говорил.

– Но не бывает следствия без причины. Геомагнитная аномалия без источника – это нарушение закона сохранения энергии!

– Насчет следствия без причины вы правы. А вот с остальным… Саня, если вы видите то, что вам представляется нарушением закона сохранения энергии, это не значит, что рушится мир. Это всего лишь означает, что система, которую вы рассматриваете, не замкнута. Вы же сами предположили, что для возникновения вашей Лестницы как отражения необходимо существование как минимум еще одного пространственного или временного измерения. Ну, представьте себе ежика, который сидит у себя в норке и вдруг замечает, что температура воздуха поднялась. Для него это будет выглядеть нарушением законов сохранения. А на самом деле наверху, над норкой, кто-то просто развел костер.

– Кажется, ежики не живут в норах. – рассеянно пробормотал Санька.

– Ну… какая разница! – отмахнулся Слава.

Он снова достал пачку сигарет, протянул Саньке. Тот кивнул, взял одну и прикурил, по-прежнему глядя в монитор, где цвел четырехлепестковый цветок невозможной аномалии.

– Интересно? – спросил Слава.

– Интересно, – сказал Санька медленно.

– Тогда знаете что? Вот вам моя визитка. Здесь есть адрес нашей лаборатории в Москве и телефон. Где-то через неделю мы возвращаемся в город. Приходите, поговорим серьезнее.

Санька взял визитку и как-то автоматически сунул ее в карман.

– И все-таки, Слава, – спросил он, – чем вы на самом деле занимаетесь? Я имею в виду главную цель работы.

– Целей много, Саня. Вы в них разберетесь, когда мы познакомимся ближе. Но главная цель, конечно, есть.

Он сильно затянулся, с шумом выпустил дым.

– Физика пространства в том виде, в котором занимаемся ею мы, – это выход в космос. Выход в большой космос, а не барахтанье в лягушатнике, которым является Солнечная система. Так вы придете?

– Да, – сказал Санька. – Да, конечно.

Место, которое было указано на Славиной визитке, оказалось далеко за старой окружной автодорогой, на выезде с Пятого транспортного кольца. От своего Бутово Санька добрался сюда совсем быстро, а остаток пути от развязки прошел пешком.

Чуть в стороне от шоссе здесь начинался лес; было приятно прохладно и пахло хвоей и еще влажной после вчерашнего дождя землей. Лес был просторный, сосновый, и какой-то «кусочно-непрерывный», как определил его Санька в математических терминах: местами старые огромные сосны расступались, и начинались ряды молодых сосенок, высаженных лет десять назад, а то и меньше.