Слушая эту необычную какофонию, Ярл попытался проследить за ритмом барабанного боя. Сначала удары были очень редкими, но затем частота их увеличилась до такой степени, что доктор перестал улавливать отдельные удары, которые слились в сплошную стену звука. Это казалось невероятным, но резкий звук маленького барабана перекрывал мощный гул остальных инструментов. Это заставило Ярла предположить, что маленький барабан использовался для отсчета времени.

Прошло около четырех минут, прежде чем началось нечто необычное. Внезапно каменный блок слегка завибрировал, как будто потеряв часть своего веса. В конце концов он поднялся в воздух и повис, раскачиваясь из стороны в сторону. Затем блок начал подниматься вверх, а барабаны и трубы поворачивались, отслеживая его движение. Камень поднимался все выше, постепенно ускоряясь и описывая — по выражению Ярла — «параболическую дугу», заканчивавшуюся у входа в пещеру. Монахи продолжали бить в барабаны и дуть в трубы, и камень, достигнув места назначения, резко опустился на выступ скалы. Он ударился о каменную платформу с такой силой, что во все стороны полетели пыль и камни, а ужасающий грохот эхом отразился от поверхности скалы.

И вдруг наступила тишина. Переведя взгляд на группу из почти 240 монахов, Ярл увидел, что они ничуть не взволнованы произошедшим. Они готовились повторить процедуру. К чашеобразному камню быстро подвезли следующий блок и снова вручную установили его на гладкую поверхность. Какофония звуков возобновилась, начавшись, как и прежде, с маленького барабана. На протяжении нескольких часов Ярл наблюдал, как таким способом наверх поднимались каменные блоки — от пяти до шести штук в час. Один раз блок ударился о каменную платформу с такой силой, что развалился на части. Когда это случилось, работавшие у входа в пещеру монахи просто столкнули обломки с края площадки, и внизу они разбились о скалы.

Ярл признавался, что он не понял, зачем позади каждого из 19 инструментов в линию выстраивались от 8 до 10 монахов. Они не издавали ни звука и просто наблюдали за параболической траекторией полета каменных блоков. Доктор предположил, что это могли быть ученики или запасные, при необходимости заменявшие тех, кто бил в барабаны и дул в трубы. С другой стороны, они могли присутствовать для придания религиозного смысла всей церемонии или — более спорная гипотеза — использовали некую скоординированную форму психокинеза, чтобы способствовать полету камней.

Самое ценное в рассказе Ярла — это скрупулезность, с которой он описывает проходившую на лугу церемонию.

Он точно зафиксировал все расстояния и углы, а также не упустил из виду непонятные детали — например, тот факт, что большие барабаны состояли из пяти секций трехмиллиметровых пластин, скрепленных вместе подвижными соединениями толщиной семь миллиметров. В свидетельстве доктора, сохраненном для нас Хенриком Кьелсоном, содержится такое количество информации, что его просто невозможно отвергнуть как чистый вымысел.

Выбор инструментов, конкретные расстояния и углы, установка строительных блоков на чашеобразный камень на уровне земли и постепенное усиление звука перкуссионных инструментов — все это указывало на знание монахами законов акустики. Один из самых важных моментов в рассказе доктора Ярл а относится к тому, что все 19 инструментов были постоянно направлены на поднимаемый блок, пока он не достигал места назначения.

Если тибетские монахи действительно использовали звук для подъема тяжелых каменных блоков, то как им это удавалось? Зачем нужны 200 монахов, выстроившихся рядами позади инструментов? Может быть, они участвовали в массовой форме психокинеза, как предполагал Ярл? Точно неизвестно. Однако мы знаем, что идея использования силы мысли для перемещения камней когда-то была частью медитативной практики под названием дзогчен, тайного учения, передававшегося из уст в уста последователями тибетского ламаизма и шаманами предшествовавшей буддизму религии бонпо[30].

Рассказ Ярла — это волнующее свидетельство существования ныне утерянной акустической технологии. Сам по себе он мог так и остаться занимательной историей, но, к счастью, это был не единственный пример, записанный для нас Кьелсоном. В 1939 году шведский инженер и писатель присутствовал на лекции австрийского режиссера по фамилии Линауэр, который рассказывал о своих путешествиях по Тибету. Впоследствии Кьелсону представилась возможность побеседовать с ним, и долгий разговор убедил его в подлинности рассказанных историй, которые вошли в книгу «Исчезнувшие технологии», впервые изданную в 1961 году. События, свидетелем которых якобы был Линауэр, подтверждали рассказ Ярла и проливали дополнительный свет на сведения, касающиеся использования звука строителями пирамид.

Линауэр утверждал, что в 30-х годах во время пребывания в уединенном монастыре на севере Тибета он удостоился чести наблюдать за удивительным искусством. Ему показали два странных музыкальных инструмента, совместное звучание которых было способно опровергнуть законы природы, свято почитаемые традиционной наукой.

Первый из этих инструментов представлял собой большой гонг, укрепленный вертикально на деревянной раме. Диаметр его составлял 3,5 метра, а изготовлен он был из трех разных металлов. В центре располагался литой золотой диск, окруженный концентрическим кольцом из чистого железа. Внешнее кольцо было изготовлено из необыкновенно твердой латуни и, вероятно, обладало определенной степенью упругости. Центральный диск из золота, наоборот, был таким мягким, что на нем оставлял следы даже ноготь. По своему внешнему виду гонг очень напоминал огромную металлическую мишень. Его звук разительно отличался от того, который ассоциировался с подобными инструментами — вместо мощного и продолжительного звучания он издавал необыкновенно низкий и затухавший почти мгновенно глухой гул.

Второй инструмент тоже был изготовлен из трех различных металлов, однако Линауэр не мог определить, из каких именно. Длина инструмента достигала почти двух метров, ширина одного метра (Кьелсон в своей книге не указывает толщины), а форма напоминала створку мидии, или половинку овала. Вдоль углубления были натянуты струны, а сам корпус крепился на раме, которая придавала инструменту слегка наклонное положение. Монахи объяснили Линауэру, что на этом необычном струнном инструменте никогда не играли, к нему даже не прикасались. По словам Кьелсона, он излучал «неразличимые ухом резонансные колебания» в ответ на характерный звук гонга. Вместе с этими странными инструментами использовались два больших экрана, которые тщательно устанавливались таким образом, что все вместе они образовывали треугольник. Назначение этих экранов, по всей видимости, состояло в том, чтобы улавливать, поддерживать и направлять «неразличимые ухом резонансные колебания», излучаемые похожим на раковину моллюска инструментом.

Во время демонстрации к гонгу приблизился монах с большой дубинкой в руке и нанес несколько ударов, получив серию коротких низких звуков, вызвавших необычные ощущения. В ответ на это напоминающий устрицу инструмент, по всей видимости, стал излучать волны — мне кажется, что это мог быть ультразвук, — который улавливался и направлялся экранами, временно делая каменные блоки невесомыми. В этот момент монах мог двигать эти камни одной рукой. Линауэру рассказали, что далекие предки именно таким образом построили защитную стену вокруг всего Тибета. Монахи также рассказали путешественнику (хотя сам он этого не видел), что эти и аналогичные им устройства способны разрушать или растворять какое-либо вещество.