Улыбнувшись, Чарли коснулся губами ее волос.

— А ты проказница, мой цветочек. Расскажи мне, что происходит, — прошептал он у ее волос. Жасмин вздрогнула.

— Он… не улыбался мне, Чарли, с тех пор, как от менингита умерли мой отец и Анджело. С тех пор, как из наследников у него осталась только я, — устало ответила она. — Он мой единственный родственник, и сегодня он подарил мне свою улыбку. — Жасмин сглотнула: — Сегодня он впервые гордился мной.

Произнеся это, Жасмин разрыдалась. Эмоции, которые она держала в себе годами, вырвались наружу. Она позволила себе дать волю чувствам, прижимаясь к твердой груди Чарли, который был сама стабильность. Он молча обнимал ее и гладил по голове.

Когда она немного успокоилась, Чарли вытер ее слезы рукавом своего пиджака. Он по-прежнему оставался австралийским пожарным, который утешал детей, спасенных из огня, но так и не научился носить с собой носовой платок.

Жасмин шмыгнула носом и улыбнулась его неуклюжим движениям. Внезапно она подумала, что ждала этого человека всю свою жизнь. Будучи девочкой. Жасмин воображала рядом с собой утонченного, рафинированного принца, но теперь понимала, что ей не нужен никто, кроме Чарли. Пусть он неотесан, вспыльчив, но у него золотое сердце.

— Знаешь, когда Лия расстраивается, они с Тоби начинают что-нибудь выпекать. — Чарли наклонился и поцеловал ее. Жасмин совсем растаяла.

Она улыбалась, чувствуя себя идиоткой.

— Я думаю, что у шеф-повара случится удар, если мы появимся в кухне и устроим беспорядок в его владениях.

Чарли пожал плечами:

— Мы уберем за собой, и он ни о чем не догадается.

Жасмин с таким удивлением уставилась на него, что он хмыкнул.

— Только не говорите мне, принцесса, что ни разу не мыли посуду.

Смущенная Жасмин пожала плечами. Она никогда не занималась домашними делами, ибо рядом всегда была прислуга.

— Итак, моя очередь кое-чему тебя обучить, — Чарли рассмеялся, увидев ее недоверчивый взгляд, потом, склонившись, доверительно произнес у ее губ: — Не беспокойся, мой цветочек, я не стану обучать тебя ракетостроению. Мы будем заниматься готовкой вместе, а потом покормим друг друга…

Загипнотизированная его словами, Жасмин кивнула. Когда Чарли так нежно разговаривал с ней, настолько осторожно прикасался к ней, она была готова идти за ним хоть на край света.

— Тогда сегодня, когда все уснут, встречаемся здесь.

Разве Жасмин могла отказаться от ночного рандеву со своим принцем?

— Я прослежу, чтобы выключили камеры наблюдения, — сказала она.

Чарли улыбнулся и коснулся пальцем ее носа.

— Итак, я назначаю тебе свидание, — он подмигнул ей. — И надень что-нибудь попроще из одежды, чтобы было не жалко перепачкаться.

Чарли и Жасмин смотрели на дымящееся подобие пирога с явным удивлением и отвращением.

— Разве так он должен выглядеть? — с сомнением спросила Жасмин.

Чарли состроил гримасу сожаления:

— У Лии и Тоби пирог всегда получается, но у них больше практики, я полагаю.

— То есть мы устроили здесь такой беспорядок зря! — Она всплеснула руками, оглядывая разбросанную яичную скорлупу, рассыпанные какао, сахар и муку, пролитое молоко.

— Вовсе нет! — он решительно схватил ложку и зачерпнул ею начинку с темного пирога. — Получите крем, принцесса.

— Итак, ты снова не называешь меня по имени, — она сердито взглянула на него. — Чем я прогневила тебя на этот раз?

Он уставился на нее, не в силах сдержать улыбку.

— Ничем. Хотя у тебя волосы взлохмачены, футболка обсыпана мукой, а на щеке прилипло тесто.

— Да? — она принялась вытирать лицо.

Чарли рассмеялся:

— Вообще-то ты почти все лицо перепачкала тестом. Хотя, но правде, это сделал я.

Он перепачкал лицо Жасмин тестом, пока целовал.

— Ты на себя посмотри! — ответила она, указывая ему на зеркало, висящее в коридоре рядом с кухней. — Рубашка у тебя наполовину расстегнута, на лице и в волосах мука, а еще тесто прилипло на…

— Где? — прошептал он у ее уха, восхищенно глядя на ее покрасневшее лицо.

Жасмин была босиком, в старой футболке и шелковых брюках от спортивного костюма. Волосы, старательно подобранные в пучок, были перепачканы шоколадом и мукой. Короче, она выглядела очаровательной.

Почему раньше Чарли и предположить не мог, что будет прикасаться к ней? Ведь теперь ему хотелось все время обнимать и целовать Жасмин.

— На груди… и на животе. Вот тут, — она провела пальцем по его перепачканной на груди рубашке.

— У тебя на футболке на той же высоте есть отметина из теста, — он подошел к ней ближе и притянул к себе. — Интересно, кто из нас кого перепачкал? Наш последний поцелуй был…

— Крем! — перебила она его и вырвалась из его обьятий. Зачерпнув ложкой начинку, Жасмин отправила ее в рот. — Хм, вообще-то вкусно. — Она просияла. — Это мой первый пирог!

Но Чарли не хотел никакого пирога. Сейчас он желал только одного: обладать стоящей перед ним женщиной.

— Я лучше попробую на вкус тебя, — он наклонился и слизал остатки крема с ее губ. — Вкусно.

Он снова поцеловал ее в губы, распаляясь все сильнее.

— Чарли, — шептала она между поцелуями. — Что же ты делаешь со мной?

— Мой цветочек, — шептал он в ответ, — я не могу оторваться от тебя. Я постоянно думаю о тебе. Я хочу быть с тобой. Я так хочу заняться с тобой любовью, Жасмин, что боюсь взорваться.

— Я тоже, Чарли, — она целовала его в шею, и он вздрогнул, сходя с ума от желания.

— Пошли отсюда, — прошептал он, касаясь ладонью ее груди, чувствуя ее трепет.

— Куда мы пойдем, Чарли?

И внезапно он вернулся в реальность. Им некуда было идти. За ними постоянно следили.

Тихо выругавшись, Чарли вздохнул.

— Извини, мой цветочек, — он прижал ее к себе, гладя по голове. — Мне не нужно было допускать, чтобы все зашло так далеко.

Прерывисто дыша от нестерпимого желания, Жасмин кивнула у его груди:

— Жаль, что наши жизни так усложнены, Чарли.

— То, что ценно, добывается большим трудом.

Она улыбнулась так, будто он сказал нечто поразительно красивое. Сердце Чарли забилось так часто, что стало трудно дышать.

— Ты думаешь, это относится к нам? Наши отношения ценны?

— Я думаю, что могли бы быть ценны, Жасмин, — не в силах сдерживаться, он снова поцеловал ее. — Если бы только не было препятствий.