– Что? – вырвалось у меня. – Что ты такое говоришь? – я отказывалась верить своим ушам, да, у матери бывали скачки в поведении и словах, но это…

– Что слышала! Лучше бы ты попала в больницу, чем он! – крикнула Лидия снова. – Мой бедный мальчик…

В носу закололо от обиды, а глаза стали набираться слезами.

– Убирайся отсюда! Видеть тебя не хочу! Дрянь!

Я попятилась, а потом и вовсе выбежала из дома, хлопая дверью.

Я бежала по улице, а ветер бил мне в лицо, делая не больнее, чем слова собственной матери. Как можно сказать такое своей дочери?

Как только я миновала какую-то улицу, на которой даже никогда не была, я остановилась и пошла пешком, вытирая слезы.

Мне было плевать, куда я иду, плевать, лишь бы не возвращаться домой к матери-истеричке и не слушать снова ее бред!

В конце концов, подобно бродяжке, я ходила по округе около часа, никого не замечая вокруг себя, пока не подняла голову и не увидела в конце улицы знакомое здание бизнес-центра.

Сунув руку в кармашек рюкзака, я обнаружила пропуск, который дал мне Авдеев и, не раздумывая, ноги понесли меня именно туда.

Поднявшись вверх по ступеням, я вошла внутрь здания и оглянулась. Настенные часы показывали почти пять часов вечера, и людей тут не было вообще – они либо еще работали, либо уже ушли.

Подойдя к стойке администратора, меня встретила все та же девушка, которая приветливо мне улыбнулась.

– Екатерина Андреевна! Здравствуйте! – отчеканила она. – Давайте ваше пальто! – тут же сказала, выходя из-за стойки и протягивая руки.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, раздеваясь.

Меня удивило, что администратор не спросила меня ни о чем, а просто забрала вещи и сказала что-то вроде «если что-то понадобится, я здесь».

Кивнув ей, я прошла к лифту, протянула пропуск и, дождавшись, пока откроются створки, вошла и нажала на нужный этаж.

Меня все еще трясло от произошедшего и хотелось плакать, но я взяла себя в руки, пообещав себе, что нужно начать что-то со всем этим делать.

Выбравшись из лифта, я прошла к двери кабинета Авдеева и сразу же постучала, но мне никто не ответил и не открыл дверь.

Нахмурившись, я потянула за ручку и та поддалась. Дверь оказалась открыта.

Войдя, я убедилась в том, что кабинет пуст – Авдеева здесь нет, возможно, вышел куда-то. Оглянувшись, я прошла и села на диван, положив рядом с собой рюкзак и сжав в ладони телефон. Хотелось написать Денису сообщение, но что-то меня останавливало…

Меня останавливал стыд. Я пришла к нему тогда, когда мне некуда было идти. Я пришла тогда, когда у меня случились неприятности. Зря вообще это сделала, можно было посидеть в каком-нибудь кафе. Но уже поздно, администратор скажет, что я была здесь и… что? Что он подумает?

Стопы от обуви уже болели, и я расстегнула молнии, сняла ботфорты и залезла на диван, ложась на мягкий подлокотник и подкладывая под голову руки, при всем этом еще и поджав под себя ноги. Поза была немного нелепая, но я хотела на минуточку прикрыть глаза, подождать мужчину, а потом уйти домой…

Просто так прикрыть глаза и полежать не получилось, потому, что я предательски уснула. Усталость взяла надо мной верх, которой я была не в силах сопротивляться. Мне снилось что-то тревожное, но что именно, я не могла вспомнить, потому что мгновенно проснулась от тихого щелчка входной двери.

Спросонья я и забыла, что со мной случилось и где я вообще нахожусь, а увидев над собой стоящего с удивленным взглядом Авдеева, и вовсе замерла, испуганно смотря на него.

– Катя? – мужчина положил на стол какую-то папку, не отрывая от меня взгляда, а затем присел рядом с диваном на корточки, потому что я все еще продолжала лежать, поджав под тебя ноги. – Что ты здесь делаешь?

Мое сердце застучало так быстро, что грудь от этого стала подрагивать. Взгляд упал на настенные часы, и я ужаснулась, увидев на них столь позднее время. Девять часов! Господи…

Я тут же села, касаясь стопами прохладного пола, и сжала края дивана дрожащими от напряжения пальцами. В голове медленно всплыли воспоминания всего, что сегодня произошло, но почему-то казалось, что было это давно.

– Кать, – Денис накрыл мою левую руку своей, горячей и большой, от чего дрожать я перестала и подняла голову, встречаясь с его теплым, но слегка обеспокоенным взглядом.

– Прости, – прошептала я. – Я… я бежала, а потом бродила по городу и увидела здание, – я до боли закусила губу, потому что почувствовала, как начинают душить подступающие к горлу слезы. – Мне больше некуда было идти…

Брюнет нахмурился, затем поднялся и сел рядом на диван, разворачивая меня к себе.

– Так, тише, – он взял мое лицо в свои ладони. – Расскажи мне по порядку, что с тобой случилось?

Волна горечи накатывала на меня, и я уже едва сдерживалась, чтобы не разреветься прямо на его плече.

Авдеев тут же снова встал, обошел стол и налил в стакан воды из графина, а потом, вернувшись, протянул его мне. Жадно выпив содержимое, я вздохнула и, кажется, удушение понемногу стало отступать, хотя, на душе все еще было паршиво, а в груди сидел колючий комочек.

– Так, – мужчина снова сел рядом со мной. – Рассказывай.

Я вздохнула, стараясь окончательно прийти в себя и больше не пытаться заплакать.

– Я вернулась после института домой, – начала я, вспоминая все, как было на самом деле. – Мама бродила по комнатам, вид у нее был какой-то расстроенный или шокированный, а то и все вместе. Когда я спросила, что случилось, она сказала, что у Кирилла поднялась температура, и ему стало хуже. А потом, – я опять закусила губу. – Потом она сказала, что лучше бы на его месте оказалась я, а после закричала, чтобы я убиралась из дома, – закончила я рассказ. – Вот, собственно, я и здесь.

Денис смотрел на меня и хмурился, явно обдумывая то, что только что услышал от меня.

– И как давно подобное происходит? – наконец спросил он.

– Бывает, – пожала я плечами. – Но после того как мы переехали сюда, мама будто с цепи сорвалась. А когда она увидела твой свитер… – начала я и тут же закрыла рот, жалея вообще, что сказала это.

Авдеев стал чернее тучи.

– Продолжай, – тихо произнес он.

Я поджала губы.

Вот сказано же, сначала думай – потом говори.

– Она сказала, что я вожу в дом мужчин, да и вообще, что я…

– Я понял, – перебил он. – Прости, но, думаю, у твоей матери что-то с головой. Родной человек не может так себя вести, – мужчина вздохнул. – Она точно твоя мать?

– Точно, – ответила, хотя в голову начали закрадываться сомнения.

Мы помолчали.